Впервые она обратила на него свое пристальное внимание, когда ей было лет шесть, и с тех пор Роман надолго поселился в ее девчачьем сердце. Однако для него она оставалась лишь маленькой девочкой, к которой он всегда относился, как к младшей сестре.

Ей было шестнадцать лет, когда Роман женился, и она решила, что теперь уж точно умрет от горя. С искренним юношеским эгоизмом она желала, чтобы брак его поскорее рухнул, но вопреки всем ее ожиданиям семейная жизнь Романа поначалу складывалась довольно удачно. Рина же продолжала хранить ему верность, надеясь на то, что предмет ее обожания когда-нибудь откликнется на ее чувства.

Спустя несколько лет после гибели Сергея Роман действительно развелся с женой. Казалось бы, главная преграда на пути к осуществлению Рининой мечты рухнула, но именно тогда она вдруг поняла, что бесконечная девичья влюбленность неожиданно уступила место крепкой дружеской привязанности. С тех пор Роман по-настоящему занял в ее жизни место старшего брата.

Пока Рина готовила кофе, Роман и Наталья сидели за кухонным столом, грызли баранки и обсуждали прелести жизни, которые выпали на долю хомяка Гудвина.

— Вот так бы жить себе, не ведая никаких забот и печалей, — задумчиво произнесла Наталья, глядя, как ненасытный Гудвин набивает щеки кукурузными хлопьями. — И даже о хлебе насущном думать не нужно — красота.

— Скука смертная, — не согласился с ней Роман. — Жизнь без страстей и эмоций — сдохнуть можно.

— От избытка страстей и эмоций можно сдохнуть еще скорее, — фыркнула Наталья.

— Ну если эмоции только отрицательные, то конечно, — продолжил полемику Роман. — Но ведь жизнь комбинаторна. Когда на смену плохому приходит хорошее — это и есть динамика.

— Это уж как повезет, — гнула свое Наталья. — У кого динамика и комбинаторика, а у кого один сплошной негатив.

— Это ты про себя, что ли? — удивился Роман.

— Ну, не то чтобы конкретно про себя, — замялась Наталья, а Рина сразу же вспомнила про то, что подруга собиралась с ней о чем-то поговорить.

«Неужели у нее случилось что-то серьезное? — подумала она. — Надо будет непременно выведать, в чем дело».

В это время из гостиной послышались голоса, и Рина догадалась, что Антошка проснулся.

— Я сейчас, — засуетилась она, — вы тут пока беседуйте, беседуйте.

Однако, как только она удалилась, Роман немедленно сменил тему разговора и принялся пытать Наталью.

— Сдается мне, что ты уже знаешь то, чего до сих пор не знаю я, — сказал он, глядя на нее с прищуром. — Давай, выкладывай, что здесь происходит. Кто такой этот Антошка и почему он спит в Рининой гостиной?

Глаза Натальи забегали из стороны в сторону, как у кошки на часах-ходиках.

— Э-э… — протянула она, не зная, что говорить. — А разве Рина тебе ничего не рассказывала?

— Она расскажет, не сомневайся, — заверил ее Роман. — Но пока она занята, не стоит терять времени даром. Откуда у нее этот ребенок?

— Оттуда же, откуда и первый, — проворчала Наталья, недовольная такой инквизиторской напористостью собеседника.

Роман помолчал, пытаясь осмыслить услышанное, и тут вернулась Рина. Бросив взгляд на угрюмое лицо подруги, она сразу же догадалась, что та подверглась перекрестному допросу. Тогда, не долго думая, Рина вытащила из ящика стола письмо Нины Никифоровны и протянула его Роману.

— Вот, почитай, и тебе сразу все станет ясно. Это письмо мне доставили прямо на дом, вместе с малышом.

Пока Роман читал, Рина продолжала хлопотать у плиты, а Наталья принялась грызть очередную баранку. Она бы с удовольствием покурила, но Рина не выносила запаха табачного дыма, и Наталье приходилось терпеть.

— Ну что же, теперь действительно все яснее ясного, — деловито сказал Роман, покончив с чтением.

Он задумчиво потер щеку, взъерошил рукой волосы, потом внимательно посмотрел на Рину и сказал:

— Садись-ка, старушка, и давай поговорим.

Рина быстро налила в чашки крепкий кофе и, усевшись на табуретку, вопросительно взглянула на Романа.

— В общем так, — решительно заявил тот. — Можешь ни о чем не волноваться — Нину Никифоровну я беру на себя. Попробую выяснить все детали. Если все, о чем она рассказывает, правда, то ей действительно приходится туго — сегодня на пенсию вряд ли можно растить ребенка. Но если же…

— Ром, погоди, — перебила его Рина. — Все не так просто, как тебе кажется.

— Да мне вовсе и не кажется, что все просто, — возразил Роман. — Я наоборот боюсь, что все слишком сложно. Просто не хочу, чтобы ты по доброте душевной наделала глупостей.

Рина ничего не ответила и только крепко сцепила на коленях руки. Наталья, не поднимая глаз, угрюмо прихлебывала кофе. Роман посмотрел сначала на одну, потом на другую, откашлялся и сказал:

— Что-то подсказывает мне, будто ты все уже решила.

Рина в ответ только кивнула головой.

— Та-ак, — протянул Роман и побарабанил пальцами по столу. — Выходит, Нина Никифоровна все рассчитала верно?

Рина снова кивнула.

— Ну а если эта женщина обыкновенная авантюристка? Проходимка, которая попросту рассчитывает вытянуть из тебя деньги? Она всучит тебе ребенка, а потом будет тебя шантажировать. Ты об этом подумала?

— Нет, не подумала, — призналась Рина, — но я этому не верю. Она слишком долго воспитывала мальчика одна, и я уверена, что сейчас ей действительно понадобилась помощь.

— Хорошо, пусть так. Вот мы ей и поможем. Материально. И при этом вовсе не обязательно, чтобы мальчик жил у тебя. Ты это понимаешь?

— Да, конечно, — согласилась Рина, — мне такая мысль тоже приходила в голову. Но ведь он Тошкин брат, и она уже успела к нему привязаться. И я тоже…

— И я, — поддакнула Наталья. — Он прелесть что за ребенок.

— Как же с вами, женщинами, трудно иметь дело, — вздохнул Роман. — Одни сплошные эмоции и ни грамма здравого смысла.

Рина и Наталья сидели притихшие, как две провинившиеся школьницы в кабинете директора, и молча ожидали приговора.

— Ладно, — немного подумав, решил наконец Роман, — пока эта самая Нина Никифоровна не объявится, оставим все, как есть. Но как только она позвонит, обещай немедленно связаться со мной, — обратился он к Рине. — Я думаю, что на встречу с ней нам стоит поехать вместе.

— Договорились, — с облегчением вздохнула Рина. — Ну что, где там твои бумаги, которые я должна подписать?

Когда Роман ушел, в кухне снова возникла Тошка. Теперь она уже была в джинсах и пуловере, а волосы забрала в свой любимый конский хвост.

— Теть Нат, вы уже все знаете? — возбужденно спросила она. — Про то, что у нас теперь будет жить Антошка?

— Да уж, догадалась, — откликнулась Наталья, но в голосе ее не слышалось особого энтузиазма.