«Еще немного и схватит, чтобы унести туда, откуда не возвращаются. Сейчас все», – похолодел отец Денис.

Последним усилием воли он открыл глаза и поднял голову. Наваждение сгинуло. Подобрав ноги, отец сидел под колонной. Гроб с телом, окруженный ореолом мерцающих свечей, по-прежнему стоял на возвышении.

«Может быть, спокойствие – это предвестник чего-то еще более страшного?» – мелькнуло в голове у отца.

Он попытался встать. Но! Теперь он смотрел немного вбок и вверх. И в этом «смотрел» было и изумление, и еще что-то, не совсем вязавшееся со случившимся. Наваждение не закончилось, оно продолжилось, избрав для себя новую форму выражения. На иконе, висевшей прямо над алтарем, не было лика! Обрамление иконы было, подложка в виде темного экрана была, а живописный лик святого исчез. Исчез! Святых не было и на других иконах храма! На всех! На него, словно окна ночного города за стеной храма, пустыми глазницами смотрели безликие провалы. Все в храме стало приходить в движение, как будто раскачивалось в лодке при сильном ветре. Отец посмотрел на гроб. Стоявшие у изголовья гроба подсвечники с горящими свечами тоже стали двигаться, сначала немного, а потом сильнее.

Сейчас, понял он, они опрокинутся в сторону штор, прикрывающих окно. Шторы загорятся. То же будет и с покойным. А он его еще не приготовил для отправки туда.

Мысль подстегнула отца Дениса к действию. Он резко поднялся с колен и бросился, чтобы подхватить падающие подсвечники. Пальцы отца уже, казалось, схватили подсвечник, окутанный какой-то полупрозрачной дымкой. Перегнувшись через гроб и чуть покрыв его край своей рясой, он почти достал подсвечник. Дотронуться не успел. Кто-то крепко держал его за рясу. В следующий момент отец Денис с ужасом понял, что его схватили, он ощутил это всем своим телом, и втягивают прямо в стоящий перед ним гроб. Рывками он пытался вырваться из цепких объятий мертвого. Только так можно было теперь прорваться к свечам. Но его продолжали тянуть, и тем сильнее, чем больше он хотел освободиться.

«А-а-а», – заревел отец Денис, понимая, что если не сделает своего последнего рывка, то на этом свете для него уже ничего не будет.

Когда рев перерос в страшный рык, раздался скрежет и удар. Находившийся прямо перед отцом торец гроба дернулся, толкнул подсвечники и опрокинул их. Пламя свечей перекинулось на шторы. Они вспыхнули. Храм горел! Теперь рывки прекратились, но мертвец продолжал держать. Священник продвигался к окну сквозь пламя горящих штор и уже дымившуюся скамью с крепко вцепившимся в него покойником.

Если разбить раму и выпрыгнуть в окно, мертвец, может быть, и оставит его.

В голове, как будто он постепенно отходил от какого-то сна, пронеслось: «Горит, горит, горит… Покойника не отпел… Он еще здесь, а все горит… Грешен… Он все видит, дает сигнал… отвернулся… Лики исчезли… Надо, чтобы не сгорел… Я его вынесу… Я нечаянно поджег… Качнулся… Свечи… Покойника надо на улицу унести, иначе сгорит… Самому… быстрей». Какими-то толчками, но четко включилось другое. В нос ударил едкий запах дыма. Горела оконная штора и пластиковый экран, закрывающий под окном батарею центрального отопления. К себе священник прижимал обернутый шторой увесистый сверток. От свертка пахло чуть горелым, кислым и чем-то очень знакомым, но сейчас не очень понятным. Так пахнет в холодильнике, когда днем отключают электричество, а все на работе. Запах от котлет в холодильнике к вечеру такой же, как сейчас. Отец Денис опустил глаза и прямо перед собой увидел маску, как в детстве, когда в соседнее село приезжал цирк и под шатром выступали клоуны. Клоуны были раскрашены белым с синевой и все время смеялись. Маска была такой же, но не смеялась. Она была спокойной и серьезной. Глаз не было. Вернее, были, но закрытые. И ни одна черточка маски не двигалась. «А может, она картонная?»

Священник моргнул и всмотрелся. Рядом с ним, еще чуть-чуть и прижмется, была голова… человеческая… мертвая… В животе потянуло. Тело сначала напряглось, а потом размякло… руки разжались.

«Уронил… сверток упал… это грехи… не отмолил…»

Все куда-то провалилось…

Снова отец Денис очнулся от того, что по-настоящему горел. Тлели брюки и рукава рясы. Вспомнилось. В руках у него почему-то оказался покойник, завернутый в сорванную с окна штору. Из гроба вынул, чтобы не сгорел, и побежал с ним к окну выбросить наружу. Он же отвечал за покойника и должен был его подготовить к уходу в мир иной. Мысли, сначала беспорядочные, постепенно выстраивались в четкую последовательность.

«Наверное, загорелась штора, на которую, когда испугался, опрокинул задетые локтем подсвечники с горящими свечами… Что было дальше? Дальше будем думать потом», – решил отец Денис.

С трудом, как неподъемную тяжесть (от пота одежда намокла и стала как тряпка, которую еще предстояло выжать, а сил нет), он, как мог, стянул с себя рясу и брюки, отодвинул их в сторону и стал вспоминать.

– Что было до этого? До этого, – поежился отец Денис, – ему показали смерть! Она снова его все-таки не взяла. Много раз видел, как хватает других. Когда пришел мой черед, смерть передумала.

Прислонившись спиной к одной из колонн, отец сидел на каменном полу. Теперь голова была совершенно ясной и до последней детали хранила события прошедшей ночи.

«Меня ночью непонятно как заставили прийти в храм и затем пытались убить, долго и упорно, – обозначилось в мозгу отца Дениса. – Убивали галлюцинациями. Тот, кто желал мне смерти, посчитал, наверное, развернутые передо мной картины достаточными для того, чтобы до смерти напугать меня и превратить в труп. Что-то в этой «трансляции страшилок» не сработало. Во всяком случае, мой убийца сейчас явно в отключке, а я пока не труп».

Стало удивительно спокойно.

Отец Денис поднял голову. Совсем близко с ним стоял человек в одежде пожарного и внимательно рассматривал его.

– Продолжим, – поднялся полковник. – Прочитали распечатку о священнике? Сначала убивали смехом, потом разорением. Теперь пытались убить страхом. Хорошо еще, что священник, как и банкир, попался стойкий. Все это только лишний раз подтверждает, что оружие, как бы мы его ни называли, но точнее всего определить как психотронное, существуют. Им стреляют и убивают. Со свидетелями все. Давайте подводить итоги. Сведем вместе информацию о новом оружии. Полученные материалы условно разделим на два информационных блока. Первый блок должен содержать ответ на вопрос, что мы вообще знаем о психотронном оружии и, хотя бы приблизительно, о его технических параметрах. Это нужно, чтобы его искать. А вот где искать – ответить на этот вопрос должен второй блок. Итак, наши выводы по первому блоку информации. Первое. Существование психотронного оружия получило реальное подтверждение, эта разработка материализована на территории России в виде конкретных технических образцов. Второе. Поражающим фактором оружия является направленный концентрированный эмоциональный заряд, воспринимаемый как эмоция предельной для организма силы. После этого может наступить смерть. Третье. Эмоциональное воздействие может быть замаскировано под естественную эмоциональную реакцию организма на внешнее раздражение. Например, страх, смех, азарт и так далее. Можно убивать не только физически, но и морально. Вспомним разорение банкира. Четвертое. В качестве передатчика эмоциональной энергии предположительно используется мысль – материальный мысленный канал, связывающий источник (передатчик) энергии с ее приемником-жертвой. Пятое. Анализируя означенные происшествия, можно с точностью утверждать, что поражаемые цели единичны, то есть оружие работает узконаправленно Это может говорить о том, что действует эмоциональный генератор небольшой мощности и пока в ограниченных масштабах. Возможно, где-то есть и более мощная система (если вспомнить информацию из Германии), но она себя на сегодняшний момент никак не проявила. Шестое. Диверсионные акты территориально разнесены друг от друга на достаточно большое расстояние. Это может означать, что синтезатор эмоций, назовем его так, достаточно мобилен и может перемещаться. Возможно, перевозится с помощью автотранспорта. Это надо учитывать при дальнейших наших расследованиях.