За окном ночь. В голове… тоже вроде ночи, так как совершенно неясно, что делать с полученным материалом. Сразу выбросить и забыть, использовать все же для жизни?

Судя по всему, и это уже в который раз приходило ему в голову, он влез в какие-то «шпионские страсти», возможно, уже и не опасные – разборку противостояния Германии и Союза времен окончания войны. Совершенно неясно, кто или что за этим конкретно стоит и какова во всем этом отводимая ему роль. Ведь если узнают, от него не останется и следа. У него на руках был отчет одного из НИИ Германии, выполненный незадолго до окончания войны, с описанием проведенных исследований и их результатов. Михаил дочитал последнюю страницу отчета и отодвинул его от себя. Все, что узнал из приведенных в отчете материалов, было настолько удивительным и нереальным, что можно было усомниться в достоверности прочитанного. Не подсунул ли ему ктото с какой-то тайной целью всю эту писанину? Ведь если физические процессы и технологии, описанные в отчете, и практическое воплощение всего этого в виде психотронного оружия принять за реальность, то получалось, что уже семьдесят лет назад, а возможно и больше, немцы сделали то, что современной науке еще и не снилось. Если то, что находилось в руках Михаила, не выдумка, то уже с самого начала войны велись работы и были получены практические результаты по использованию мысли для передачи целенаправленного концентрированного пучка сверхвысокочастотной энергии. Мысль содержала энергетический эмоциональный посыл, примененный немцами в качестве снаряда к разработанной ими «эмоциональной пушке». Более того, уже тогда немцы владели методами цифровой фотографии. Именно этими методами и приборами на цифровой основе нужно было, как сказано в отчете, воспользоваться, чтобы вскрыть тайник с информацией об одном из блоков пушки.

С тайником могли быть проблемы. За информацией, уложенной в тайник, нужно было ехать, хотя и не на край света, но достаточно далеко и сейчас в относительно не свою страну – Беларусь. Михаил снова перечитал страницы отчета с описанием принципа действия, конструктивной схемы и работы сверхсовременной цифровой фотокамеры. Сверхсовременной потому, что до такого разрешения, какое имела уже тогда описанная немецкая камера, современным еще далеко. Максимальное разрешение было на порядок выше получаемого сейчас в фотографии. Теперь о тайнике. Как видно из отчета, в качестве тайника немцы использовали какую-то живописную картину. В картину или во что-то подобное специальным способом была вложена матрица с зашифрованной информацией. Материалы наносились в виде красочного слоя картины или какой-то, например, настенной живописи. Матрица картины содержала два слоя информационных носителей. Первый слой формировал изображение картины и наносился с разрешением в несколько раз меньшим, чем второй слой, содержащий информацию, которую нужно было спрятать. Секретная информация с заданным очень высоким разрешением пикселей вводилась в промежутки между пикселями, формирующими изображение красочного слоя. При фотографировании фотокамера выдавала изображение зашифрованного материала в виде контрастного снимка на фоне расплывчатого красочного слоя.

«Как же сильно тогда немцы толкнули науку вперед? – удивился Михаил. – Хотя в условиях войны это было скорее закономерностью, чем случайностью. Но оставим философию». Надо все, что он за эти два дня прочитал, систематизировать. Михаил взял лист бумаги и ручку. «Что мы имеем?»

Немцы еще до войны стали разрабатывать систему, действующую на психику человека и вызывающую эмоциональные переживания. Насильственное доведение любой человеческой эмоции – страха, радости, гнева, горя и других, до предельно возможной величины приводило организм к гибели. В конце войны немцы систему испытали, а потом, очевидно, законсервировали, рассчитывая с ее помощью в ближайшие несколько лет после окончания войны добиться определенного военного реванша. Разработку по каким-то причинам расконсервировали только через шестьдесят лет.

«Она является оружием, – стал рассуждать Михаил. – Ружье делают, чтобы стрелять и убивать. Убивать людей?» Получается, что судьба предлагает ему стать киллером. А он хочет? Конечно, нет! Тогда какого черта он рассуждает? Надо все выбросить и забыть. Об этом никто и никогда не узнает. Но это с одной стороны. А другая сторона заключается в том, что оружие, которое у него в руках, для киллера самое безопасное. Ведь никогда не найдешь, кто и чем стрелял. Ни звука, ни света, ни улик. Ничего. Из воздуха. Человек чего-то вдруг очень захотел, например засмеяться или заплакать, и так сильно отдался этому переживанию, что умер!

«Ведь если никто не схватит, то можно и зарабатывать. Да, если эмоцию довести до максимума, то это убийство. А если чуть-чуть не дотягивать? Тогда человека можно вместо смерти ввести в такой азарт, что он и маму родную проиграет. Или напугать так, что он, допустим, откажется от занимаемой должности. Заказчику это и надо. А если на уважаемого человека повесить у всех на глазах компромат в виде, например, откуда-то взявшегося у него нетактичного поведения… Ну и так далее, можно придумать массу примеров на эту тему».

Михаил стоял у порога чего-то нового в своей жизни, ирреальное оружие сулило ему хорошие деньги здесь, в реальности. Но сомнения не отпускали.

«Размечтался», – оборвал себя Михаил. Но если эмоции действительно не доводить до предела, хотя это все равно квалифицируется как шантаж и уголовно наказуемое деяние, можно зарабатывать очень даже неплохие деньги. Если же все приписать воздуху, которым дышишь, никто никогда не докажет, что ты шантажист. И занятие бизнесом такой же в некотором роде криминал. Ведь понятие справедливости у закона и бизнеса не всегда совпадают. На эту тему можно говорить долго. Но нужно подвести итог и ответить на гамлетовский вопрос «быть или не быть!». Если попавшую ему в руки психотронную пушку использовать не для убийств, а для манипулирования, легкого и недоказуемого, то ответ напрашивается сам собой – если дают, бери, а также дареному коню… и все в том же духе.

«Все. На сегодня хватит», – решил Михаил.

Весь следующий день он снова просидел за столом.

«Если теперь решаю, что буду работать с поступившим материалом, нужно внятно изложить, что и зачем».

Как видно из отчета немцев, работу надо начинать с выемки конструкторской документации на изготовление генератора эмоций. Она зашифрована в двух блоках. Материалы первого содержатся в записях, считанных с компьютера Александра Владимировича. Чтобы достать бумаги второго блока, надо ехать в Беларусь. Там они спрятаны в тайнике. Что у нас с тайником? Тайник построен на территории Беларуси в какой-то церкви, которую еще надо найти, и снабжен маяком. Маяком служит маломощный источник радиоактивного излучения. Точное местонахождение тайника в церкви можно определить прибором, фиксирующим уровень радиационного излучения, например счетчиком Гейгера. Чем больше частота звуковых импульсов, выдаваемых прибором при поиске источника излучения, тем прибор ближе к источнику, к разыскиваемому объекту.

Хорошо, про тайник пока вроде все. Остается последний вопрос, хотя он его себе уже задавал. Кто с ним будет работать в паре? А пары никакой не надо. Он окончательно решает, что всем этим будет заниматься в одиночку. Ехать, искать, вынимать, тащить, пересекать границу с Беларусью и дальше… чтобы не попасться. Он чувствовал, что только так можно сохранить попавшую к нему немецкую пушку, да, наверное, и жизнь.