С вершины холма, из кустов, через мощную оптику Сабар увидел летящий прямо на позиции отряда вертолет. Немного погодя послышался отдаленный рокот.

Сабар проговорил:

— Русские идут на высоте метров шестьсот, это хорошо.

Пулеметчик подумал, что слова относятся к нему, но не разобрал, спросил полевого командира:

— Вы что-то сказали, саиб?

— Готовься к бою.

— Я готов.

Сабар мельком взглянул на Алима: тот лежал в нише, переведя ствол «ПК» на север, откуда летел вертолет, но при этом мог вести огонь и по кругу.

Сабар вызвал пулеметчика в «Тойоте»:

— Баят!

— Да, командир?

— «Вертушка» идет прямо на нас на высоте, не превышающей шестисот метров. Приготовиться. Огонь по моей команде.

— Слушаюсь, командир!

— Смотри, не промахнись да не прибей командира экипажа. Вертолет не должен упасть камнем, он должен совершить жесткую посадку и — в нашем районе.

— Я понял.

— Смотри, от тебя зависит слишком много, чтобы сохранить голову в случае неудачи.

— Я все понимаю.

Сабар успел предупредить о «Ми-8» и главаря группы захвата.

Вертолет приближался быстро.

Баят доложил:

— Вижу цель, могу стрелять.

— Рано.

— Шайтан, пилоты меняют курс, отворачивая на запад.

— А вот сейчас, огонь! Всем! К бою!

Экипаж действительно вел вертолет на высоте шестьсот метров со скоростью двести километров в час. Так как была выбрана старая модификация «Ми-8», используемая в сирийских ВВС, то кабина пилотов и грузовой отсек не имели броневой защиты. Штурман увидел «Тойоту», когда до нее оставалось метров пятьсот.

Капитан Багин крикнул:

— Командир, впереди засада! Обходи!

Майор потянул ручку управления на себя вправо, одновременно увеличив обороты. Но этим маневром экипаж подставил машину под удар боком. Тут же стекло кабины прошила очередь. Пули попали в штурмана и оказавшегося сзади борттехника. Крупнокалиберные, они разорвали тела двух членов экипажа, пробили перегородку.

Устинов едва удержал вертолет, сдвинув ручку управления влево. Из грузового отсека крикнули:

— Экипаж, пробоины, дым!

— Черт! — воскликнул Устинов, он попытался увеличить обороты, но вертолет начал крениться влево.

Пулеметчик теперь стрелял по днищу. Хорошо, что в грузовой кабине не было дополнительного топливного бака, а то рвануло бы так, что разнесло «вертушку» на мелкие части.

Майор включил бортовую радиостанцию:

— «База», я «10-й»! Прием!

— «База» на связи, — ответил полковник Королев, осуществлявший управление полетом из Центра.

— Мы обстреляны из крупнокалиберного пулемета в районе… машина повреждена, штурман и борттехник убиты, есть ли потери среди группы офицеров в грузовой кабине, не знаю, но ее тоже пробили пули. В кабине задымление, падает тяга. Вынужден идти на посадку.

— Отойти от квадрата никак не сможешь? — спросил полковник.

— Нет, только жесткая посадка.

— Решение утверждаю. Садись!

Холмы в округе огласились воплями боевиков. Они радостно кричали, видя, как дымит зависший над землей вертолет. И только Сабар с напряжением смотрел на подбитую машину. И молился, чтобы она не рухнула вниз.

«Ми-8» не рухнул, он быстро сближался с землей, но это не было свободное падение. Один из двигателей надрывно ревел и из последних сил вращал винт. Пилот даже умудрился развернуть «вертушку», и она ударилась о землю у подножия дальнего холма, в ста метрах от позиций боевиков. При этом завалилась набок, куски лопастей полетели в разные стороны. Двигатели умолкли.

Одна дверца оказалась сверху, другая под бортом. У выживших в вертолете верхняя дверь являлась единственным путем эвакуации. И только командир экипажа мог выбраться через проемы разбитых окон. Но ему было необходимо организовать эвакуацию оглушенных и дезорганизованных пассажиров.

Сабар крикнул пулеметчику — тот уже развернул ствол в сторону вертолета:

— Алим, огонь только по моей команде и по указанным мной целям!

— Понял.

Полевой командир вызвал на связь Устака:

— Хаким, бегом с отрядом к «вертушке», брать всех, кто будет прыгать на землю. Бегом, Хаким!

— Мы уже в пятидесяти метрах!

Из-за ближнего холма полевой командир не мог видеть этого.

Командир экипажа вполз в грузовую кабину:

— Живые есть?

Голос подал Вельяминов:

— Есть.

И тут же крикнул, вызывая своего помощника и командира группы охранения:

— Смирнов! Аксенов!

— Я! — в один голос ответили офицеры.

— Быстро осмотреть всех и приготовить к эвакуации.

В темноте, в дыму помощники начали осмотр.

К Вельяминову подполз генерал-майор Кузнецов.

— Попали-таки в засаду, Аркадий Анатольевич.

— Живой?

— Живой.

Генерал-лейтенант крикнул Устинову:

— Майор, как эвакуироваться будем?

— Я сейчас открою левую дверь, она наверху.

— А достанешь?

— Достану по лестнице. Через нее и выйдем. Только надо будет быстро сползать на землю и занимать круговую оборону.

— Как далеко от нас те, кто сбил «вертушку»?

— Точно не скажу, но вряд ли далеко.

— Выйдем и попадем под их пули?

— Если бы нас хотели уничтожить, то стреляли бы по-другому. По топливным бакам, а они не задеты.

— Ты это о чем, майор?

Приставляя лестницу, до того закрепленную под правой скамейкой, майор ответил:

— Боевики имели целью добиться нашей вынужденной посадки. Значит, они имеют намерение взять нас в плен.

— Еще лучше.

Командир экипажа оттолкнул дверь, стало светлее.

Смирнов доложил:

— Товарищ генерал, убиты полковники Величко и Забаров, из помощников майор Кошелев, серьезно ранены старший лейтенант Маслов и капитан Павлов, сильные ушибы у турецкого полковника, легкие ранения у трех бойцов группы Аксенова, остальные контужены, понемногу приходят в себя.

— Черт, — выругался Вельяминов и посмотрел вверх на командира экипажа, поднявшегося на борт. — Что там, майор?

— Надо быстрее выходить, пока «духов» не вижу, но с востока — холмы, как раз оттуда и стрелял пулемет.