— Нет.

— Тогда попробую добраться до штаба.

— Промокнете.

— Как промокну, так и высохну.

— Ну, да, служба здесь еще та.

Вельяминов пошел по модулю, начальник штаба выглянул на улицу — ветер и дождь ослабли. Он, пригнувшись, побежал к штабу.

А среди холмов у селения Манбир, закрыв грузовик «Хендэ», пикапы «Тойота», один — с крупнокалиберным пулеметом «браунинг», и внедорожник «Ниссан» брезентом, в специальных мешках от непогоды укрылся отряд полевого командира Денгиза Сабара.

В то же время, в 12.00 вторника 28 августа в Москве, сотовый телефон Эльзы Катри, готовившей съемную квартиру для приема Губанова, сработал сигналом вызова. На экране высветилась буква «Д».

Звонил Джонсон.

— Да, — ответил блондинка.

— Что по нашему другу?

— Вот готовлю прощальный вечер.

— Квартиру сняла, как договаривались?

— Конечно.

— Съемщик не сможет опознать тебя?

— Нет, я загримировалась так, что сама удивилась, я ли это?

— О’кей! Друг согласился приехать?

— С радостью.

— Хорошо. До какого времени ты сняла квартиру?

— До 10.00 завтрашнего дня.

— Это правильно. Продумала, как ночью уйти оттуда?

— Что за вопросы, Том?

— Извини. Но я должен быть уверен, что все пройдет как надо.

— Иначе и быть не может.

— О’кей, удачи!

— До встречи!

Катри бросила сотовый на старый диван, продолжила наводить порядок. Вот будет загадка для полиции, что в этом гадюшнике делал сотрудник Администрации президента? И разгадать ее будет непросто, если вообще возможно. Но Губанов не такой уж осведомленный чиновник, чтобы из-за него привлекать к следствию маститых профессионалов. Тем более он умудрился в нужный момент по-крупному поссориться с женой. Выявится его связь с дамой из секретариата. Главное, самой не оплошать и не оставить следов.

Она и ужин продумала. Вино брать не стала, купила бутылку водки, недорогой закуски. Чтобы создать впечатление, что Губанов один пьянствовал в этой квартире, переживая ссору с женой.

Джонсон находился в своей квартире. Все шло по плану, и он уже готовил данные для финансовых агентов и агентов по недвижимости, которые занимались переводом средств и операциями бывшего губернатора. Осталось только получить разрешение от резидента на проведение операций по переводу денежных средств на другие счета и оформление недвижимости на других лиц.

Агенты с этой работой справятся быстро. И потраченные на перспективного, но оказавшегося практически малополезным агента Губанова средства, а также активы, полученные бывшим губернатором в результате махинаций, пойдут в казну разведывательного управления. С коих все они, Джонсон, Катри и Олби Вуд, получат неплохие комиссионные. Вдова же предателя окажется только при том, что оформлено на нее. Зная Губанова, можно сказать — ни с чем.

Губанов еле дождался конца рабочего дня. Закрыл кабинет, сдал его под охрану, вышел из здания Администрации. Вывел со стоянки свою «Тойоту». Отъехав немного, припарковался, достал обычный сотовый телефон, набрал номер Катри.

Женщина ответила тут же:

— Да, Вениамин? Почему звонишь со своего телефона?

— Нет желания возиться со старым. Да и мало ли кому я звоню. Кому проверять?

— Неосторожно. Ладно, ты закончил?

— Да. А ты? На квартире?

— На квартире, если так можно назвать эту хату, как у вас выражаются. Я думала, будет лучше, но теперь уже нечего менять. Главное для нас — другое, не правда ли?

— Конечно, дорогая, только я хочу с тобой серьезно поговорить до того, как предаться любовным утехам.

Катри насторожилась, это проскочило в ее голосе:

— Тема разговора?

— Бытовая.

— Ладно, поговорим. Ты, как договорились, давай сразу ко мне.

— Уже еду!

— Жду!

Губанов выключил телефон.

Повел машину в сторону Волгоградского проспекта.

Остановил «Тойоту» на стоянке, которую подсказала Эльза. Оплатил сутки и пошел пешком между старых построек шестидесятых-семидесятых годов. Мэр города запустил программу по переселению людей из этих домов, проект рекламировали все каналы телевидения. Мэр сам показывал новые квартиры в благоустроенных высотных домах, уделяя внимание чуть ли не каждой мелочи. И полы-то из дорогого качественного ламината, и стены оклеены дорогими обоями, и сантехника импортная, китайская, трубы и радиаторы, которые непременно прослужат лет сто, не меньше, и пластиковые окна, лоджии, балконы, с двойными стеклопакетами. Ну сказка, а не квартиры! Да вот народ узнал, что менять будут по метражу, а в новых домах квартиры больше, это значит, придется доплачивать, пусть и через выгодный кредит. Деньги-то отдавать все одно придется, и большие чем доплата. Стоит ли меняться? А тут еще «вредные» для государства пенсионеры. Ну ни в какую не желают уезжать из обжитых мест. И это вполне объяснимо.

В советские времена строились с учетом того, что людям не только жить в квартирах, но отдыхать во дворах. И чтобы детишки могли летом в футбол погонять, а зимой прямо у дома каток залить и кататься на конках.

Мэр уверял, что и в новых домах будет то же самое. Народ не поверил. И накрылась программа медным тазом, что, разумеется, не афишировали.

Поэтому сейчас Губанов шел между пятиэтажками, которые мэрия планировала к сносу, выискивая нужный номер.

Дом, в котором Катри сняла квартиру, находился недалеко от салона дочери. Зайти бы, поговорить, но Катри запретила. В принципе, она была права. Зачем любовнику выслушивать упреки дочери, которая непременно станет на сторону матери. Тем более та, в отличие от мужа, не осуждала связь дочери с нищим парнем.

Да, Катри права, нечего портить настроение.

Он зашел в нужный подъезд, поднялся на этаж, нажал на кнопку звонка. Внутри квартиры раздалась громкая трель.

Дверь открылась.

Пред чиновником предстала Эльза. В коротком, таком коротком, что едва прикрывало верх чулок, облегающем красном платье с декольте, через которое только каким-то чудом не вываливались ее упругие, крупные груди.

— Привет, дорогой, проходи.

Он зашел:

— Ты неотразима, Эльза.

— Лучше твоей престарелой Оксаны?

— Не говори о ней.

— Почему? — Катри изобразила удивление. — Я же не ревную, ревность — самая большая глупость, которую придумали люди, мне просто, как женщине, интересно.

— Оксана не идет ни в какое сравнение с тобой.