— Пожалуй, да.

— Тогда пройдемте к офицерам.

Советник в сопровождении Вельяминова подошли к группе генералов, старших и младших офицеров. Воронин каждого поприветствовал, пожал руку. Всем пожелал счастливого пути и удачи в работе.

После чего он сел в «Мерседес» и уехал.

К Вельяминову подошел пилот:

— Командир корабля, майор Ильин Вячеслав Никонович.

— Никонович? — переспросил заместитель главкома Сухопутных войск, — довольно редкое отчество.

— Да, моего отца зовут Никоном. В память о прадедушке, священнике, погибшем в 1918 году.

— Ясно. Что ж, очень рад, извините, что не могу полностью представиться сам. Называйте меня просто Аркадий Анатольевич, если в этом возникнет необходимость.

— Я понял. Салон самолета имеет отсеки бизнес-класса и экономкласса. Прошу вас дать команду подчиненным подняться на борт. Генералам и полковникам в бизнес-класс, остальным — в эконом. Бортпроводница вас проводит.

— Вы только не уходите, у меня к вам будет несколько вопросов.

— Есть, Аркадий Анатольевич.

Вельяминов подал команду:

— Прошу всех на борт. Члены миссии — в бизнес-класс, помощники и охрана с офицерами связи — в эконом. Бортпроводница покажет.

Генералы и офицеры, забрав личные дорожные сумки, направились к трапу, где с очаровательной улыбкой их встретила молодая бортпроводница.

Вельяминов повернулся к командиру корабля:

— Скажите, Вячеслав Никонович, и давно в МЧС «Суперджеты»?

— Год назад получили. Пока, насколько мне известно, в авиапарке два судна. Руководство планирует закупить еще пять лайнеров.

— И что, надежный самолет? Я как-то привык к «Ту-154», «Ил-76». Летали и на «Боингах» и на аэробусах, а вот на «Суперджете» полечу в первый раз.

— Машина надежная, Аркадий Анатольевич.

— Считаете, у самолета есть будущее?

— Несомненно.

— Хорошо. Сколько лететь до Анкары?

— С учетом взлета и посадки — три часа двадцать минут.

— Как долго будем там?

— По графику мы должны взлететь из Анкары в 11.00. Прибытие на базу «Хмеймим» в 11.40.

— Вы останетесь на базе?

— На этот счет будут дополнительные указания, но, скорее всего, забрав гражданский персонал и военнослужащих, вернемся домой.

— Вы в курсе, кто у вас на борту?

— Нет. Для отчетности — перевозка военнослужащих замены.

— Понятно. Надеюсь, полет пройдет без проблем.

И вновь пилот улыбнулся:

— Несомненно.

Вельяминов поднялся на борт. Бортпроводница указала ему место в первом ряду. Через отсек обслуживания прошел командир воздушного судна. Ровно в 6.00 «Суперджет» начал разгон по взлетно-посадочной полосе. Оторвался от бетонки.

Через какое время бортпроводница приятным голосом попросила пристегнуть ремни, сообщила информацию о полете и экипаже, довела до пассажиров все, что сообщает обычная стюардесса в обычном полете, кроме фамилии командира.

Самолет набрал высоту двенадцать тысяч метров.

Сидевший рядом с Вельяминовым заместитель главкома ВКС генерал-майор Кузнецов повернулся к коллеге:

— Высоко забрались, Аркадий Анатольевич.

— Как говорится, чем выше поднимешься, тем больнее падать.

— Что-то мысли у вас какие-то нехорошие.

— Знаете, Борис Семенович, хоть и убеждал командир корабля в надежности этого «Суперджета», я к этому отношусь скептически. Сколько уже случалось вынужденных посадок, аварий и даже катастроф! У МЧС сейчас два самолета, собираются купить еще пять, это опять-таки со слов командира корабля.

Заместитель главнокомандующего Воздушно-космическими силами вздохнул:

— Надо же поднимать свое авиастроение.

— Лишь бы поднимали с умом. Как в советское время. На «Ту-154» и «Ил-76» я летаю спокойно, не говоря уже об «иномарках», а вот «Суперджету» не доверяю.

Кузнецов улыбнулся:

— Теперь об этом говорить поздно. Мы в двенадцати километрах над землей. Не беспокойтесь, если будем падать, до земли долетят уже трупы.

— Спасибо, успокоили.

Вельяминов попросил у бортпроводницы легкий плед, накрылся им и уснул.

Проснулся от оповещения, что самолет начал снижение и всех просят пристегнуть ремни. Через несколько минут борт совершит посадку в аэропорту Анкары Эсенбога.

Самолет снижался быстро, и вскоре шасси коснулись бетонки ВПП. Громче загудели двигатели, завизжали тормоза. Пробежав по полосе, самолет вырулил к технической зоне. Никто не выходил, это было запрещено. Подали трап и одновременно с ним автомобиль «Лендровер».

Бортпроводница открыла дверь, на площадку трапа вышел турецкий полковник Хакан Селик. К нему подошел мужчина в штатском, передал кейс и тут же спустился вниз. По трапу на землю сошел второй пилот. Подъехали заправочные машины. «Лендровер» ушел, Селик вернулся на свое место.

Передав кейс, водитель внедорожника миновал контрольно-пропускной пункт аэропорта и выехал на трассу, ведущую в город. Аэропорт находился почти в тридцати километрах от столицы.

Остановился у придорожного кафе. Достал сотовый телефон, набрал номер. Ему ответили коротким:

— Да.

— Это я, Чочкар!

— Что?

— Селик принял кейс. Борт, на котором летит миссия, — российский «Суперджет», принадлежность — МЧС. От КПП видел, как к нему подошли топливозаправщики. Вышел с территории аэропорта, направляюсь в штаб.

— Хорошо. Занимайся своими делами, связь по необходимости в определенное время.

— Да, сэр!

Майор Чочкар Галлы выключил телефон, зашел за здание кафе. Нажал кнопку на тыльной стороне телефона и бросил его в урну. Трубка занялась огнем. Через секунды от нее остался пепел.

Майор выпил чашечку кофе и продолжил путь в Анкару, в штаб Сухопутных войск турецких вооруженных сил.

За российским самолетом внимательно смотрел еще один человек. Он находился в диспетчерской. Ушел, когда «Суперджет» поднялся в небо. Так же позвонил неизвестному абоненту и назвал время вылета самолета.

В 11.00 в кабинете Губанова пропищал сигналом вызова сотовый телефон чиновника. На экране показался незнакомый номер.

Губанов в растерянности ответил:

— Да?

— Привет, дорогой!

— Эльза? С какого телефона ты звонишь?

— Меньше слов, Веня. В 20.00 встретимся?

Сотрудник Администрации третьи сутки не ночевал дома.