— Не помешал бы. Выпьешь, Эльза?

— Нет.

— Тогда оформи заказ. Поужинаем.

— Тоже нет. У меня мало времени, шеф ждет.

— Это значит, сегодня мы не поедем в твою уютную квартиру?

— Сегодня, дорогой, можешь навестить свою пятидесятилетнюю «ягодку», которая работает в секретариате.

— Ей сорок пять лет.

— Небольшая разница. Давай инструмент.

Губанов достал ручку и зажигалку.

Появился официант:

— Что будете заказывать?

— Мне как всегда, — сказал Губанов, — дама на диете, вечером не ест.

— Понял. Когда подать ужин?

— Через полчаса.

— Будет сделано.

Он ушел. Эльза достала из сумочки небольшой планшет и какой-то прибор к нему. Взяла зажигалку, через провод подсоединила к прибору. Губанов не видел изображение. Фото получились, на лице женщины заиграла улыбка. Отсоединив зажигалку, она подсоединила к прибору ручку, надела наушники. Слушала ровно столько, сколько длилась встреча. Губанову пришлось выходить, предупреждать официанта перенести ужин на более позднее время.

Губанов чувствовал облегчение, видя, как внимательно слушает запись Эльза. Значит, и с ручкой он сделал все правильно. Подключил «прослушку» к записывающему устройству. И как только она поместилась в этой ручке?

Сняв наушники, Эльза отсоединила приборы, положила их в сумочку, взглянула на чиновника:

— Поздравляю, Веня, ты честно заработал свой миллион.

— Вы узнали то, что хотели?

— Да. А теперь я поехала.

— Когда мы встретимся?

— Не знаю. Позвоню.

— Когда так говорят, это значит — не позвонят.

— Это кто-то, но не я. Всего хорошего, Веня, и не забудь купить презервативы для Оксаны, или вы милуетесь без них?

— Без них, точно так же, как с тобой.

— Смотри, забеременеет, лишние проблемы наживешь. Хотя… тебе это без разницы, ты же уедешь. Но хоть женщину пожалей. Каково ей будет одной с ребенком, да еще от предателя.

— Я не предатель…

— Да, конечно, ты, Веня, у нас борец за западные ценности. Всего хорошего.

Она поцеловала его в щеку и вышла, бросив на стол банковскую карту и листок, на котором были написаны логин и пароль доступа к счету.

Проводив ее взглядом, облизнувшись от вида упругой выступающей попки, Губанов включил телефон. Открыл приложение банка, ввел пароль, логин, затем код, пришедший по SMS. Открылся счет. Обычный счет. На нем красовался ровно один миллион долларов США.

Довольно ухмыльнувшись, он нажал кнопку вызова официанта.

После ужина, когда открылся клуб, он прошел на стоянку, сел в машину. Домой ехать не хотелось. Да еще когда там родственники жены. Подумав, он набрал номер Пестовой.

Она тут же ответила:

— Вениамин?

— Ты удивлена?

— Пока не знаю.

— Приготовь все и сама приготовься, я еду к тебе.

— Ой, уже едешь?

— Ты не рада?

— Я очень рада. Сколько у меня времени?

— Ну, учитывая, где ты живешь и пробки на дорогах, час у тебя есть точно. Что будем пить?

— В последний раз ты привозил вино…

Губанов прервал любовницу:

— Я понял. До встречи.

— Очень жду, милый!

Губанов немного подумал и позвонил жене.

— Да, Веня, ты едешь?

— Еду, но не домой, а в Люберцы.

— Но почему?

— Потому что так надо. И запомни, как раньше я решал серьезные вопросы, так решаю их и сейчас. Как мужчина, обеспечивающий свою семью всем необходимым.

Маргарита неожиданно резко сказала:

— Нарешался в регионе. Вылетел с должности пробкой. А я теперь туда поехать не могу — людям в глаза стыдно смотреть.

Губанов заорал:

— Ты с ума сошла! Или оборзела вконец? Ты, которая жила за мой счет всю жизнь, будешь меня оскорблять? Да я тебя…

Но Маргарита первый раз в жизни не испугалась:

— Что «ты меня»? Ну что «ты меня»? Изобьешь? Как делал это не единожды? Попробуй, больше молчать не буду. Вызову полицию. Убьешь? Кишка тонка. Ты только и можешь, что воровать и подставлять вместо себя других. Видеть тебя не хочу. Езжай к своим шалавам!

Она отключилась, а Губанов растерянно сидел еще с минуту.

Затем бросил телефон на сиденье:

— Сука, мразь, тварь! Голос прорезался…

Но ничего, он ей покажет, как оскорблять мужа. А, впрочем, что он может сделать? Избить? Не проблема, но если жена вызовет полицию и откроют дело, его из Администрации погонят поганой метлой. Терпеть — себя не уважать. Бабе только дай волю, тут же под ее каблуком окажешься.

Нет, надо заканчивать с такой жизнью, валить из России. Денег у него хватает, есть и недвижимость. Дело, что поручил Джонсон, он сделал. Чего тянуть? Да, бежать, и чем быстрее, тем лучше. Но и торопиться особо не следует. Надо подготовиться так, чтобы побег прошел без сучка и задоринки. Сначала следует переговорить с Джонсоном. Только он, и в этом Эльза права, сможет обеспечить его безопасный выезд. И говорить надо на днях, пока свежо в памяти офицера ЦРУ то, что он для него сделал.

Успокоившись, Губанов выехал на проспект. Доехал до гипермаркета, где жила Оксана Пестова, припарковался, благо на стоянке были свободные места. Купил водки, вина, закуски, фруктов. В 10.00 позвонил в дверь ее довольно скромной двухкомнатной квартиры.

Он различал ее шаги, слышал, как звякает цепочка, как открывался замок…

Дверь открылась, и Губанов увидел женщину в черном облегающем платье, таких же туфлях, телесных чулках, в меру подкрашенную, с завитушками только что сделанной прически.

— Проходи, Веня.

Он зашел. Женщина обняла его.

— Я так соскучилась.

— Ты пакеты забери, будет время еще и обниматься, и целоваться, и заниматься сексом.

— Да, конечно, милый, извини, не догадалась — обалдела от счастья.

Она взяла пакеты и, покачивая привлекательным еще задом, пошла на кухню.

Губанов повесил на вешалку пиджак, прошел следом.

Получив ручку и зажигалку, госпожа Эльза Катри направилась на окраину города, где в квартире старой девятиэтажки ее встретил респектабельного вида мужчина.

— Добрый вечер, господин Джонсон, — поприветствовала она шефа.

— А он — добрый?

— Да. Губанов сделал то, что требовалось.