— Об этом, Афшар, больше ни слова. Если местные мужчины узнают, что мы собираемся прикрыться их женами и детьми, спецназу тут делать будет нечего. Они сами свяжут нас и передадут неверным. Ты понял меня?

— Не посмеют!

Сабар повысил голос:

— Я спросил, ты понял меня?

— Понял.

— Теперь слушай дальше. Как уйдут вертолеты, пленных ко мне в машину с одним воином охраны.

— Собираетесь ехать днем?

— Да, рядом дорога, пока русские высадят спецназ, мы уже уйдем от деревни на приличное расстояние. Ты же с основной охраной останешься здесь.

— И что нам делать? Выйти из деревни и погибнуть под пулями спецов?

— Ты же сам сказал, что все мы в руках Всевышнего. Он и распорядится вашими жизнями.

— Нет, господин Сабар, так не пойдет. Или мы все остаемся, или все уходим.

— Всем не уйти.

— Тогда остаемся.

— Провалим задание, за что с нас головы снимут. Или ты допускаешь вариант сдачи?

— Я не хочу здесь подыхать.

— У вас будет шанс провести русских и уж тем более асадовцев. Всем надо переодеться в обычную одежду туркоманов. Машину держать в сарае. Придут русские, не сопротивляться. Возьмут, скажи, что ты старший. Ехал в Идлиб из Хамы, вез строительный материал. Доказательством этому — рулоны полиэтилена и утеплителя. По пути вас остановили вооруженные люди на пикапе с пулеметом и грузовике. Ты дал старшему деньги, вас отпустили, но отъехать далеко не смогли. Появился вертолет правительственных ВВС, неизвестные открыли огонь по нему из пулемета. Вертолет упал за холмами. Ты испугался, тем более что неизвестные начали стрелять. А затем быстро поехали в сторону Идлиба. Что тебе оставалось, чтобы не попасть под раздачу? Уходить сюда. Что ты и сделал.

— Русские не поверят.

— Не поверят, — согласился Сабар, — но и доказать обратного не смогут. Вертолеты ходили над Манбиром потому, что русские нашли следы грузовика и моего внедорожника. Следы вели на юг, а на юге только эта деревня.

— Значит, ты уверен, что отряд Устака неверные разгромили?

— Ты не слышал разрывов ракет?

— А куда делся внедорожник?

— Скажешь, пикап с грузовиком пошли к Идлибу, но был еще внедорожник. Он направился на запад. Уходил очень быстро, хотя в нем было полно народу. Кто? Откуда тебе знать? Главное, это ты и твои люди. Вы спрятались в деревне, чтобы не попасть под ракеты русских вертолетов. Я скажу главе селения, все подтвердят, что вы приехали одни и спрятались в сарае. Что могут сделать вам русские или асадовцы? Ничего. Возможно, арестуют и доставят либо в Хмеймим, либо в селение, контролируемое правительственными войсками. Будете твердить одно и то же, подержат и отпустят. Да еще грузовик с материалом вернут.

Казани погладил бородку:

— Что ж, может, так и будет. Ничего предъявить нам, если не сдадут местные, ни русские, ни асадовцы не смогут.

— Теперь понял мой замысел?

— Понял.

— Делай так, и все будет нормально. А я с грузом поехал, вертолеты ушли.

— Вы говорили об охраннике.

— Да. Кого дашь?

— Я бы сам поехал.

— Тебе нельзя.

— Я знаю. Поедет Гумар.

— Хорошо. Иди к своим, пусть придет глава селения.

«Ниссан» был уже готов к выезду. Пленных перегрузили, Гумар сел на заднее сиденье, водитель Рашид за руль. Пришел местный глава.

Сабар проинструктировал его и дал еще тысячу долларов.

Пожилой мужчина заверил, что лично обойдет всех жителей и они скажут, что велел полевой командир.

После этого он открыл ворота. «Ниссан», выйдя на улицу, свернул с околицы на пустую грунтовку и, набирая скорость, пошел на восток.

Казани предупредил боевиков, как вести себя со спецназом, получил от главы одежду, отдал воинам. Переоделся сам. И стал ждать появления русских или асадовцев.

Сабар же, отъехав от Манбира тридцать километров, облегченно выдохнул — внедорожник вышел из опасной зоны. Завидев небольшую рощу, командир приказал водителю заехать туда. Рашид повиновался.

В роще, забрав спутниковую станцию, Сабар отошел от машины.

— Слушаю, Субани.

— Это Сабар.

— Наконец-то. Говори!

— Я сделал то, что требовалось.

— Отлично. Подробности?

Сабар рассказал главарю крупной террористической организации, как прошел захват высокопоставленных чинов русской секретной миссии. На какое-то мгновение голос Субани посуровел:

— Так, значит, ты отправил на гибель отряд Хакима Устака и стрелков пикапа?

— Я бы мог пойти с ними в Идлиб, но приказ был идти в Манбир. Все мы туда не дошли бы. Перехватила бы русская авиация, спецназ. Нас заблокировали бы либо у селения, либо в самом Манбире. Помощи ждать неоткуда, русские бы нас убили.

— Но вы могли прикрыться мирными жителями, генералами, наконец?

— Господин Субани, кому, как не вам знать, как действует русский спецназ. Он перебил бы нас по одному в течение ночи. Да, возможно, были бы убиты генералы, но русским нужно что? Чтобы мы не узнали, с какой целью летела в Гурад эта проклятая миссия. И мы, погибнув, ничего бы не узнали.

Субани задумался:

— Да, ты прав, всем в Манбир идти было нельзя. И что говорить о людях, души которых уже на небесах. Они пали во имя святого дела борьбы с неверными. Мы будем молиться за них.

— Воистину так.

— Но Манбир не останется в стороне от поисковых действий русских. А ты оставил там Казани.

— Он знает, что говорить русским.

Субани усмехнулся:

— И ты наивно полагаешь, что спецназ поверит твоему Казани, да он из него все жилы вытянет, но узнает, куда ты пошел.

— Возможно. Но — куда я пошел?

— Не пугай меня, что значит — куда?

— Задачу на перемещение к месту доставки русских и турка должны определить вы, Казани уже при всем желании этого не узнает.

— Шайтан, совсем голова кругом идет. События меняются с быстротой падающей звезды. Да, конечно, Казани уже не узнает, куда ты ушел.

— Так куда мне идти, саиб?

— Слушай и запоминай. Идешь к иракской границе, точнее, к селению Эль-Хашим. Сейчас 12.50, на границе ты должен быть не позднее 20.00. Там тебя встретит Дургам Мави. По пути в Косаре часовой отдых с молитвой и обедом, двухчасовой отдых в Эль-Хашиме, пока Мави не решит вопрос по пересечению границы. Ориентировочно после 22.00 переход в Ирак и далее, по карте, которую передаст Дургам Мави в районе Абу-Дейра, куда вы должны прибыть примерно между восьмью и девятью часами утра.