– Леди Виллингтон, господин Лофт, не отвлекайтесь, – попросил нас учитель.

Вновь заиграла мелодия, и мы стали медленно и не очень уверенно двигаться в танце, пытаясь не упустить никакое движение.

– Раз-два-три… Раз-два-три… – отсчитывал такт Жак Кокор. – Прекрасно… Великолепно… Раз-два-три…

Наконец он сделал знак:

– Достаточно, – и закрыл шкатулку. – Полагаю, на сегодня закончим. Вы потрудились на славу, господа. Если будет возможность, поработайте над движениями в свободное время сами, чтобы к следующим выходным не забыть. А так встретимся через неделю.

Мы распрощались с ним, и Мэйсон сразу напомнил мне о разговоре.

– Я поищу Дэна, – сказала Виола и тоже упорхнула из зала.

Я и Мэйсон остались одни.

– О чем речь? – спросила я.

Мэйсон запустил руку в карман и извлек браслет, простенький, из серебра, с тонкой огранкой в виде плетения.

– Что это? – не поняла я.

– Защитный амулет от дарков, – ответил Мэйсон. Он взял мою руку и защелкнул браслет на запястье. – Носи его, не снимая. Никогда. Это, конечно, не исключает того, что не надо бродить по ночам где ни попадя. Или же лезть в гущу к даркам. Если опять потеряешь какую-нибудь побрякушку, лучше сразу расскажи мне, а не занимайся самодеятельностью.

И как этот человек  умудряется одновременно сделать что-то хорошее и тут же наговорить гадостей? Мне не нравился его снисходительный тон и это слегка пренебрежительное отношение к женщинам, как к каким-то глупым созданиям, которых интересуют только «побрякушки», но я вынуждена была сказать:

– Спасибо, – поскольку от такого подарка отказаться не могла. Слишком еще были живы воспоминания о встречи с дарком. Только от одной мысли об этом по телу пробегал озноб…

– Главное, береги себя, – в его голосе проскользнули заботливые, даже ласковые нотки, которые никак не вязались с предыдущими ироничными репликами.

– Постараюсь, – отозвалась я, отводя глаза. – Пойдемте. Нас, наверное, уже ждут в столовой.

Ужин прошел на удивление спокойно, без навязчивых вопросов и неприятных для меня тем. Виола ушла рано, за ней в Академию отправился и Мэйсон. Кто же знал, что это затишье обманчивое?

На следующий день, почти сразу после завтрака, раздался звон входного колокольчика.

– Ваше сиятельство, там господин Филинг к вам пришел, – объявил дворецкий.

– Да-да, зовите, – Дэн сразу оживился и бросил на меня взгляд. – Селина, ты тоже задержись, пожалуйста.

Я не успела поинтересоваться, в чем дело, поскольку в дверях малой гостиной появился высокий седовласый мужчина в пенсне. В руке у него был саквояж из рыжей кожи.

– Ваше сиятельство, – он с улыбкой поклонился.

– Проходите, господин Филинг, – Дэн поднялся ему навстречу. – Это моя сестра Селина.

– Приветствую, миледи, – теперь мужчина улыбнулся мне.

– Здравствуйте, – отозвалась я.

Филинг… Филинг… Эту фамилию я уже где-то слышала. Но Дэн быстро мне напомнил:

– Селина, господин Филинг – наш семейный лекарь.

Ну конечно! Лекарь… Меня бросило в панику от нехорошего предчувствия.

– После того, что с тобой случилось, я посчитал нужным все же показать тебя ему, – продолжил брат. – Контакт с дарком – это не шутка. Надо удостовериться, что с тобой все в порядке.

– Я прекрасно себя чувствую, – запротестовала я. – И, вообще, у меня крепкое здоровье. Так говорила знахарка из соседней деревни.

– Это все замечательно, миледи, – мягко произнес Филинг, – но дарк может подкосить здоровье даже сильного мужчины, а уж слабой девушки и подавно. При этом плохие последствия могут проявиться не сразу, а спустя недели, иногда даже месяцы. Потому позвольте мне вас осмотреть, для вашего успокоения и вашего брата.

– Селина, пожалуйста, прояви благоразумность, – Дэн посмотрел на меня просяще.

– Ладно, – сдалась я, ощущая себя так, словно иду на амбразуру.

– Вот и чудесно, – отозвался лекарь. – Мы можем расположиться здесь или же пройти в вашу комнату, как вам удобнее?

– Давайте в моей комнате, – я подавила вздох.

Мы в молчании прошли на второй этаж в мою спальню.

– Раздеваться не нужно, – предупредил лекарь, – я увижу и так все, что мне надо.

– Все? – переспросила я дрогнувшим голосом.

– Да, состояние всего вашего организма, – спокойно ответил Филинг. – Вы боитесь лекарей?

– Н-нет. Я просто редко у них бывала.

– Я не причиню вам ни боль, ни каких-либо других неприятных ощущений, – заверил он. – Для начала дайте мне руку, я измерю пульс и силу потока вашей магии.

Филинг с минуту щупал мое запястье, затем ладонь и каждый палец, и так на обеих руках.

– Магия, конечно, еще слабенькая, но чистая, без повреждений, – заключил он. – Сердце, кровоток тоже хорошие. Повернитесь ко мне спиной, пожалуйста. И если можно, расстегните верхние пуговицы на платье, чтобы приоткрыть шею. Одну-две достаточно…

Я негнущимися пальцами высвободила свой ворот, а Филинг приложил ладонь к основанию шеи. Я ощутила легкое приятное покалывание, которое растекалось по плечам и лопаткам.

– Сосуд тоже не пробит, прекрасно, – сказал лекарь наконец. – Осталось проверить, как работают ваши внутренние органы и все. Станьте боком. Вот так, да…

Его ладони, не касаясь, стали двигаться вдоль моего тела с обеих сторон. Сейчас я испытывала лишь несильное тепло.

– Что-то ваше сердце застучало сильнее, – усмехнулся Филинг. – Неужели все-таки боитесь?

Да, боюсь! Боюсь, что он сейчас увидит… беременность. Меня даже в жар бросило. А руки лекаря между тем замерли как раз напротив моего живота. Я даже глаза прикрыла в ожидании приговора.

Но он вдруг произнес совершенно обычным тоном:

– Все в полном порядке. Не пришлось даже использовать инструмент.

– Точно все в порядке? – с сомнением переспросила я.

– Ну да, – лекарь улыбнулся, – вы совершенно здоровы, миледи.

– И там… ничего нет?

– Вас что-то беспокоит? – Филинг сразу посерьезнел. – Бывает какое-то недомогание?

– Нет… Нет…

– Тогда в чем дело? – не отступал он. – Я же вижу, вас что-то беспокоит. Доверьтесь мне, я ведь ваш семейный лекарь. Клянусь, сказанное здесь останется между нами.

И я поверила ему. Да и устала носить этот страх в себе.

– Я боюсь… Боюсь… – но произнести это оказалось труднее, что даже слезы на глаза навернулись, а рука непроизвольно легла на живот.

Зато Филинг по этому жесту все понял.