Рейн морщится и тяжело вздыхает.

— Главное, верни нас в Летнюю страну! — объявляет она,скрестив руки на груди. — Больше нам ничего не нужно.

Я киваю, усилием воли заставляя себя сдержаться. Не позволюей меня довести!

— Поняла. Но чтобы я могла вам помочь, ответьте на нескольковопросов.

Они переглядываются. В глазах Рейн ясно читается: «Ни зачто», а Роми оборачивается ко мне и кивает:

— Ладно.

Одна мысль давно меня мучает. Мне трудно подобрать слова, ивсе же я бросаюсь в омут, очертя голову.

— Не обижайтесь, пожалуйста, мне необходимо знать: девчонки,вы — мертвые?

Задерживаю дыхание. Я готова к тому, что они разозлятся. Дапрактически к любой реакции готова, только не к тому, что они примутсяхохотать. Рейн сгибается вдвое, хлопая себя по коленкам, а Роми в судорогах скатываетсяс футона.

— Уже и спросить нельзя, — бурчу я, сама обидевшись. — Мывстретились в Летней стране, там полно покойников. Не говоря уже о том, какиевы обе бледные.

Рейн, отсмеявшись, прислоняется к стене.

— Ну да, бледные. Подумаешь! — Она переводит взгляд с меняна сестру и снова на меня. — Ты и сама не слишком загорелая. Мы же из-за этогоне причисляем тебя к усопшим!

Я вздрагиваю. Рейн права, и все-таки...

— У вас преимущество — Райли вам все обо мне рассказала еще дотого, как мы познакомились. Вы заранее знали, кто я и что я. А если я хочу вампомочь, мне тоже нужно о вас что-нибудь знать. Может, вам это неприятно, толькопридется рассказать мне вашу историю, иначе ничего у нас не получится.

— Никогда! — отвечает Рейн, грозно глядя на сестру.

Роми не обращает на нее внимания.

— Мы не мертвые, — объясняет она. — Мы скорее... беженцы.Беженцы из прошлого, так можно сказать.

Я смотрю на них и думаю: а ведь стоит мне убрать щиты, данастроить свой квантовый дистанционный пульт — и одно прикосновение откроет мневсю историю жизни двойняшек. Тем не менее нужно, по крайней мере, выслушать ихверсию.

— Давным-давно... — начинает Роми под неодобрительнымвзглядом сестры. Делает глубокий вдох и продолжает: — Очень-очень давно намгрозила опасность... — Она морщит лоб в поисках нужного слова. — Ну, скажемтак: мы должны были стать жертвами ужасного события, одного из самых позорных вистории, но мы спаслись — сбежали в Летнюю страну. С тех пор мы там и жили — допрошлой недели, когда решили помочь тебе. Источник: http://darkromance.ucoz.ru/

Рейн со стоном оседает на пол, закрыв лицо руками. Роми нанее даже не оглядывается.

— А теперь произошло то, чего мы боялись больше всего насвете. Мы лишились магических способностей, нам некуда идти, и мы непредставляем, как выжить в вашем мире.

— Что же все-таки вам грозило? — спрашиваю я, внимательнонаблюдая за ней. — И когда это — «очень-очень давно»?

Интересно, история двойняшек такая же давняя, у Деймена, илиони из более поздних времен?

Они переглядываются, советуются без слов, и в этом неслышномразговоре мне места нет. Я придвигаюсь к Роми и быстро хватаю ее за руку.Девчонка не успевает отреагировать. Меня мгновенно затягивает в ее сознание, вее мир. Я будто стою за кулисами, никем не замеченная, полностью погрузившись вхаос и ужас того дня.

Становлюсь свидетельницей такого кошмара, что хочетсязажмуриться и убежать.

Я вижу, как разъяренная толпа врывается в дом. Крики,факелы... Тетушка придвигает к двери какую-то мебель и, спешно сотворив портал,уговаривает двойняшек шагнуть туда, в безопасность Летней страны.

Тетка уже готова последовать за ними, когда дверь вышибают.Сестры оказываются в Летней стране совсем одни, вдали от привычного окружения.Они не знают, что случилось с их тетушкой, и только в Залах учености импоказывают судебный процесс, через который ей пришлось пройти, с пытками илживыми обвинениями. Она так и не призналась в колдовстве, провозглашаявикканское правило: «Делай что хочешь, если это никому не вредит». Она гордоотвечала своим мучителям и с высоко поднятой головой пошла на виселицу.

Я отшатываюсь, нащупываю сквозь футболку амулет. Что-тоужасно знакомое было во взгляде их тетушки. Меня трясет, и приходится напомнитьсебе, что ни мне, ни двойняшкам ничего не грозит, в наше время такого небывает.

— Ну вот, теперь ты знаешь.

Роми пожимает плечами, а Рейн качает головой.

— Мы что, виноваты, что захотели спрятаться?

— Я... — Прокашлявшись, начинаю снова: — Простите меня. Японятия не имела... — Перевожу взгляд на Рейн — та не желает на меня смотреть,потом на Роми — она торжественно склоняет голову. — Я понятия не имела, что вы,девчонки, сбежали с Салемского процесса...

— Не совсем, — подает голос Рейн.

И сразу вмешивается Роми:

— Она хочет сказать, что нас не судили. Обвинили нашу тетюКлару. Только что ее почитали как самую лучшую повитуху, и вдруг раз — схватилии потащили в тюрьму.

Роми судорожно переводит дух. Глаза ее наполняются слезами,как будто все было только вчера.

— Мы хотели пойти под суд вместе с ней. Нам нечего былоскрывать! — Рейн вздергивает подбородок и щурит глаза. — Мы рассказали бы, чтоКлара не виновата в смерти младенца! Виновен сам отец. Ему не нужны были ниребенок, ни мать, вот он и расправился с обоими, а вину свалил на Клару. Навесь город орал: «Ведьма! Ведьма!» Тогда Клара создала портал и спасла нас.Хотела пойти за нами, и тут... Ну, что было дальше, ты знаешь.

Я кричу:

— С тех пор прошло триста лет!

Никак не привыкну, что люди могут жить так долго, хотя самабессмертная.

Двойняшки пожимают плечами.

— Если вы с тех пор носу не высовывали из Летней страны... —Я начинаю понимать, насколько все серьезнее, чем кажется. — Знаете, как всеизменилось за это время? Серьезно, мир уже совсем не тот, из какого вы сбежали.

— Мы не идиотки, — сердится Рейн. — В Летней стране тожекое-что меняется. Постоянно прибывают новенькие, материализуют разные привычныедля них предметы.

Да я совсем не это имела в виду! Речь не о том, что на сменуконным экипажам пришли автомобили, а вместо портных появились дома моделей.Другое важно — как девчонкам приспособиться к современной жизни, чтобы невыделяться слишком? Взять хоть зигзагом подстриженные челки, громадные темныеглаза и невероятно бледную кожу. Чтобы стать своими в двадцать первом веке,мало надеть школьную форму, нужно полностью преобразиться!

— Райли нас подготовила, — говорит Роми, мгновенно заслуживмое полное и нераздельное внимание и заработав недовольный стон от сестры. —Она материализовала школу и уговорила нас туда поступить. Оттуда у нас ишкольная форма. Она была нашей учительницей — рассказывала о разныхособенностях современной жизни, даже научила, как нужно говорить. Она оченьхотела, чтобы мы сюда вернулись. Во-первых, чтобы мы за тобой присмотрели, аво-вторых, чтобы мы не успели побыть подростками.