На свадьбу Дали подарил своей жене уникальное украшение — «Лебедя Леды», сделанное по его эскизам ювелиром из Нью-Йорка Карлосом Альмани. Лебедь был выполнен из российского камня александрита, а яйцо — из изумруда. Художник еще раз признался в любви своей жене, и та ответила ему взаимностью. «Я действительно люблю тебя все больше и больше», — говорил Дали Гала и подтверждал, что, если бы не она, он бы никогда не поверил в свое дарование и не стал бы художником.

«Со времен Малаги я ученик Гала, — вспоминал Дали, — которая раскрыла мне принципы удовольствия и научила меня реалиям. Она научила меня одеваться, спускаться по лестнице, не падая тридцать шесть раз, не терять денег, есть, не бросая на пол куриные кости, и различать наших врагов. Она была Ангелом Гармонии, пропорции которой возвестили о моем классицизме. Не потеряв лица, я избавился от тиков, которые меня терзали. Я понял свои действия. Гала не ожесточила меня, как это сделала бы жизнь, но построила вокруг меня скорлупу рака-отшельника, так что с внешней стороны я был как крепость, а внутренне продолжал стареть».

…Время шло, Гала неотвратимо старела, но, околдованный своей женой, Дали этого не замечал и продолжал восхвалять ее и изображать на своих картинах как живой миф и современную икону. Он постоянно рисовал ее — то в образе Мадонны, то с ликом Христа, то в виде ангела. В 1952 году Дали изобразил Гала на картине «Ангел Порт-Льигата» сидящей около своей желтой лодки и смотрящей вдаль, с крыльями на спине. В том же году, на картине «Assumpta corpuscularia lapislazulina», ангелоподобная Гала возносится на небо, неся Иисуса на кресте в своей груди. На одной из картин Христофор Колумб, ступив на берег Нового Света, нес стяг с изображением Гала в образе Мадонны Непорочного Зачатия, покровительницы Испании. На другом полотне — «Мадонна Порт-Льигата» — художник придал Богоматери черты своей жены, избрав в качестве образца картину Пьеро делла Франческа. 23 ноября 1949 года художник подарил вариант этой картины папе Пию XII и вскоре после этого всерьез увлекся католицизмом. Дали издал «Мистический манифест», в котором говорил, что он не только сюрреалист, но и глубоко верующий человек. В центре новой мистической философии художника конечно же его жена — Гала.

«Мое солнце проникло в меня, я пропитался средиземноморским светом. Огненной стрелой пронизала мое сознание непреложность общения с Богом, чьим лучшим творением я являюсь. Мое возвращение из Америки было освящено этим важным событием: после славы, денег, признания в самых снобистских кругах Бог явил мне Себя, — признавался художник и добавлял: — Я был изгнан из семьи в 1930 году без гроша в кармане. Мировую славу я завоевал только с помощью Бога, света Ампурдана и повседневного героического самоотречения необыкновенной женщины — моей жены Гала».

Дали сам объяснял, как важен для него образ Гала: «Это не просто изображение женщины. Этот образ — один из центральных в моем творчестве. Привлекает он меня потому, что вдохновляет и волнует. В нем обаяние и некая женская непостижимость, загадочность русской души. Образ многозначительный, на все века…»

Рано потерявший мать, Дали подсознательно искал ее в женщинах. А в любви Гала, не сумевшей стать хорошей матерью для своей дочери Сесиль, превалировало как раз материнское начало — она любила мужчин моложе себя и называла их мальчиками. Если Поль Элюар был младше жены на год, Дали — на десять лет, то с одним из своих любовников Гала разделяла разница в пятьдесят семь лет! Всемирно известный художник до старости оставался для нее «малышом Дали». Она возилась с ним, как с ребенком, читала ему на ночь, заставляла пить нужные лекарства, разбирала с ним его ночные кошмары и с бесконечным терпением рассеивала его постоянную мнительность. «Дали швырнул часами в очередного посетителя — Гала бросается к нему с успокоительными каплями: не дай бог, с ним сделается припадок», — свидетельствовала младшая сестра Гала Лидия, гостившая у них.

Гала была матерью для своих мужчин, но не для дочери, с которой практически не общалась и проявляла по отношению к ней непонятную жестокость. В период голода и бомбежек Парижа фашистами 22-летняя Сесиль продала несколько рисунков Дали, которые ей оставили на хранение. Бескомпромиссная Гала, которой не довелось пережить ужасов войны (все эти годы чета Дали провела в США), не смирилась с этой потерей, устроила страшный скандал, вылившийся в окончательное прекращение отношений. Видимо, весь запас материнских чувств Гала, после гинекологической операции ставшая неспособной к деторождению, растратила на своего гениального мужа. Но и сам Дали никогда не хотел иметь детей, потому что боялся, что от него может родиться умственно неполноценный ребенок.

…О появлении мэтра в патио перед домом Дали, обсаженном гранатовыми деревьями, оповещало насвистывание и постукивание трости по белым известняковым плитам, которые художник называл «Млечным Путем». Для него был установлен королевский трон под балдахином из белой ткани. И хотя собравшиеся с благоговением отдавали ему почести, внутри Король-Солнце продолжал оставаться робким и стеснительным. Все эти церемонии, как панцирем, закрывали его внутреннюю незащищенность и ранимость, а неизменная трость была оружием «защиты и нападения», которым Дали пытался защитить свой фантастический мир. Поздоровавшись с гостями — некоторые из них собирались в патио с самого утра, а Дали выходил с шести до восьми часов вечера, — художник начинал свои пространные монологи. «Там можно встретить кого угодно, — рассказывал Анри-Франсуа Рей, который очень любил Дали и находил забавными все его выходки. — Просто любопытный, иностранец, хиппи, хорошенькая девушка, журналист, приехавший все за тем же вечным интервью… Я встречал там иногда самые странные и самые смешные экземпляры… Среди посетителей патио нет ни одного нормального. Все они более или менее далийские».