Возможно, эта семейная драма и стала причиной его легендарной эпатажности? «Каждый день я убивал его собственными руками, — признавался художник в 1966 году, — забивал ногами с элегантностью истинного денди. Он был моим темным божеством, мы были Кастором и Поллуксом; я — Поллукс, бессмертный брат, а он — смертный. Я убивал его беспрестанно, потому что „божественный Дали“ не мог иметь ничего общего с этим земным братом».

…Стоял жаркий июль 1954 года, когда пылающее солнце добела раскаляло улицы Порт-Льигата. За рулем роскошного черного «кадиллака», неожиданно появившегося на одной из улиц, что стало большим событием для местных рыбаков и их жен, сидела, как обычно, невозмутимая Гала, рядом с ней — испуганный Дали, нервно теребящий свою трость, так как он всегда боялся переездов. «Кадиллак» был настолько глубокий, что, утопая в нем, Гала едва могла видеть нижний край ветрового стекла. В волосах пятидесятичетырехлетней женщины большой черный велюровый бант, из-за чего она похожа на маленькую девочку, которая в юности снилась Дали. Вернувшись из Америки в Испанию, проездом через французский порт Гавр, Гала не стремилась повидаться ни с Полем Элюаром, ни с их дочерью Сесиль, ни со своей родившейся внучкой. По козьим тропам «кадиллак» направлялся к белому дому под черепичной крышей, снаружи похожему на крепость, почти без окон — Casa Dali, как называли его в округе. Он оставался рыбацким домом, к которому постепенно, хаотично, без всякого плана присоединялись другие домишки, и не имел ничего общего с теми роскошными отелями, в которых привыкли жить супруги, вернувшиеся из Америки баснословно богатыми. «Наш дом действительно рос, как некая биологическая структура, размножаясь клеточным отпочкованием», — рассказывал художник. В Casa Dali заключалась какая-то тайна, словно он призван был охранять семейные и творческие тайны живущих в нем. Как писала Доминик Бона, спальню супругов, где стояли две огромные сдвоенные железные кровати, отделанные золотом, под балдахином из голубого с розовой вышивкой шелка, Дали задумал словно комнату для мифологических близнецов, родившихся из двух яиц Леды, воплотив мечту об абсолютном и родственном союзе. Он считал себя Поллуксом, потому что персонаж древнегреческого мифа, так же как и сам Дали, заменил в жизни своего умершего брата, а Гала — Еленой, как самую красивую женщину в мире. Кроме того, Елена — настоящее имя Гала.

Дом семьи Дали в Кадакесе

Гала не любила впускать в дом посторонних. Они с Сальвадором наслаждались уединением и пользовались помощью всего двух слуг: Артуро, который прослужил им в качестве метрдотеля, шофера, садовника и просто мастера на все руки в течение сорока лет, и кухарки Пакиты, помимо прочего, мастерски готовившей лангуста в шоколаде — одно из самых любимых блюд Дали, которым он угощал друзей. Друзья приглашались к обеду или ужину, но никогда не ночевали в доме — там не было гостевых комнат, — и после трапезы они возвращались в гостиницу в Кадакесе или ночевали на яхте, если приезжали по морю. Лишь избранным открывали доступ в святая святых Casa Dali — в комнату, называвшуюся «Яйцо Гала» за свою необычную овальную форму. Вдоль стен располагались скамейки из камня, декорированные подушками из индийского шелка. Украшением служил огромных размеров круглый белый камин с кирпичным фризом. На табурете у камина Гала расположила самовар — как напоминание о своих корнях. Овальное зеркало на фронтоне камина причудливо отражало овальное же пространство. В этой строгой необычной обстановке Гала очень любила находиться, проводя время за чтением, шитьем, написанием писем. В доме усилиями Гала поддерживался порядок. Нигде не валялось ни одной кисточки. Единственным местом, где разрешалась некоторая импровизация, была мастерская Дали, заполненная массой разных вещей, среди которых можно было увидеть рога носорога, ракушки, театральные костюмы, фотографии, книги, гравюры, сухие ветки…

Последнее письмо Гала, в котором Поль Элюар просил бывшую жену написать их дочери Сесиль, продолжавшей тосковать по матери, датировано 21 февраля 1948 года. «Сесиль думает, что ты ее больше не любишь, и боится, что больше не увидит тебя, — писал Поль. — У нее достаточно твердости, и все-таки она каждый раз плачет, когда говорит о тебе». Заканчивалось письмо словами поэта, не переставшего любить Гала: «Милая Галочка, как бы мне хотелось с тобой увидеться. Н. т. (навсегда твой. — Авт.) Поль». А 18 ноября 1952 года Элюар скончался от сердечного приступа у себя дома, успев до этого жениться на перуанке, на двадцать лет моложе его, по имени Доминик Лемор (Нуш, вторая жена поэта, к тому времени умерла). Поль ушел из жизни, не повидавшись с Гала, но она к этому и не стремилась. Гала не любила оглядываться назад и обременять себя ностальгией. Она легко поворачивалась спиной к своему прошлому и не хотела вспоминать ни о России, ни о своей жизни с Полем. Гала жила настоящим и говорила о себе: «Я не прогуливаюсь, я шагаю». Сила, твердость, отсутствие сантиментов или сожалений о прошлом, движение вперед — такова была эта женщина.

Теперь Гала и Дали могли совершить обряд венчания, чего добивался Дали на приеме у Его Святейшества еще при жизни первого мужа своей жены. Но прошло почти шесть лет, прежде чем это произошло. Дали и Гала обвенчались 8 августа 1958 года, спустя двадцать девять лет после первой встречи, в деревне Монтревитж неподалеку от Жироны, где находился монастырь Пресвятой Девы с Ангелами. Во время остановки в Жироне какие-то шутники нацарапали на стеклах «кадиллака»: «Пикассо лучше Дали». Венчание прошло тихо и скромно, без журналистов, фотографов и посторонней публики. Таково было желание Гала — она не хотела шумихи с наглыми папарацци. Дали убеждал жену, что это событие надо отметить на широкую ногу, устроить многолюдный праздник, как он это любил, ведь повод-то не шуточный, но Гала настояла на своем. Гала было шестьдесят четыре года, но выглядела она на сорок — в ярком цветастом платье, с рубиновой брошью в форме сердца на груди, изготовленной по эскизам Дали. В руках она, как и положено невесте, держала букет, а Дали — трость с золотым набалдашником. На женихе был темный костюм в полоску и шелковый жилет. Своими черными волосами и горящими глазами Гала напоминала Кармен.