считала тебя такой скромницей!

Повисла тишина.

– Стивен… так зовут… друга детства.

Калинья, обычно такая безмятежная, несколько минут молчала, озабоченно глядя на подругу.

– Если я правильно поняла, некто Стивен, с которым ты была знакома двадцать пять лет назад, когда жила здесь, пытался с тобой связаться, так?

– Да, но…

– Дай мне сказать! – прервала ее Калинья. – И ты с ним еще не виделась, верно?

– Я только посмотрела в интернете, чем он теперь занимается, – призналась Камилла.

– Торгует старыми книгами, я поняла!

– Не могу понять, почему… я часто думаю о нем. С начала недели стало еще хуже: воспоминания о юности вдруг неожиданно всплывают и беспрестанно крутятся у меня в голове. Когда я получила его сообщение, то даже попыталась найти его на набережных Сены, где выставляются букинисты… но только чтобы увидеть его; разговаривать с ним я бы не стала, это точно!

– Увидеть, но не разговаривать! Но кто он, этот Стивен?

– Говорю же тебе, друг детства!

– Друг?

– Мой парень, у нас был роман в два месяца длиной, – призналась Камилла.

Калинья встревожилась, она чувствовала необычное волнение в голосе Камиллы. Множество вопросов вертелось у нее в голове, но один из них беспокоил ее особенно:

– Просто парень, ничего большего?

– Да, Калинья, обычный роман, прогулки рука об руку, поцелуи – больше ничего!

Калинья, похоже, успокоилась.

– Тогда выкинь его из головы. На самом деле ты думаешь не о нем, а о своем прошлом, ностальгируешь по юности, по жизни в Аркашоне.

– Да, ты наверняка права. Я жутко устала и все воспринимаю очень болезненно.

Калинья обняла ее за талию и потянула за собой.

– Пойдем, посмотрим, как там наши пьянчуги – еще в сознании или уложим их спать прямо на террасе?

Они увидели Ванессу, которая поднималась по лестнице к себе в комнату.

– Кстати, а сколько вам тогда было лет? – вдруг спросила Калинья.

Камилла посмотрела вслед дочери. «Я была в ее возрасте», – подумала она и сказала:

– Шестнадцать… как и ей!

Глава 9

Дети дюны

Им было шестнадцать лет, этим детям дюны.

Возраст, в котором кажется, что от окружающей красоты их любовь становится сильнее.

Картина и вправду была прекрасна: вдалеке – заходящее над океаном солнце, легкий морской бриз, их взгляды, прикованные к горизонту. Все было чудесно, но этим детям дюны было только шестнадцать.

* * *

Стивен был довольно замкнутым подростком, далеким от того, что обычно волнует ребят его возраста. Гормональные бури часто провоцируют в мальчиках глупейшие и довольно банальные интересы, когда они пытаются угадать, какого цвета трусы на учительнице, и спорят на сигарету или банку пива, наденет ли по случаю пятницы их самая бесстыжая одноклассница белую прозрачную юбку, от которой они все без ума?

Стивен не был равнодушен к женским чарам, и особенно это касалось Камиллы. Но он любил уединение и часто проводил время за чтением, преимущественно англо-саксонской литературы. Его родители, по происхождению британцы, познакомили его с детективными романами двух мастеров девятнадцатого века: Чарльзом Диккенсом и Уилки Коллинзом.

На втором курсе Камилла и Стивен пережили яркий, хотя и короткий роман. Они никогда не расставались, обнимались при малейшей возможности, встречались между занятиями, а вечером вместе уходили из лицея. Расставаясь в шесть часов вечера, они с нетерпением ждали следующего утра, чтобы встретиться в 7.15 у еще запертых дверей лицея.

Их история любви длилась два месяца, ни днем больше. Во время вечеринки, посвященной окончанию учебного года, Стивен предложил Камилле посмотреть его новые книги. Последние несколько месяцев она увлекалась английскими авторами. Во всяком случае, она уверяла его в этом, чтобы заинтересовать, хотя на самом деле это не имело ничего общего с действительностью.

Войдя в азарт после бокала пунша, тайно приготовленного вместе с подружками, она довольно вызывающе ответила ему, что ей не интересны его новые книги, тем более она старые даже не открывала.

Стивен должен был бы обидеться, но он был робок и промолчал, смирившись с ситуацией, которую не понимал. В этот вечер он потерял Камиллу, вернее, она бросила его без всяких объяснений. Последнее, что он ей сказал, было: «Можешь брать у меня книги… если захочешь!»

Прошло несколько недель, наступили летние каникулы, и Камилла, испытывая угрызения совести, решила с ним встретиться. Но в последний момент ей стало стыдно, и на полпути она повернула назад.

На следующий год, перейдя на второй курс, она стала искать Стивена, но его не оказалось в списке учеников. Он переехал с родителями в Лондон.

Вот только Камилла не знала, что Стивен терпеть не мог лондонский лицей с его слишком суровыми, как ему казалось, порядками. Через несколько месяцев он вернулся к своей тете, которая осталась в Аркашоне. Он предпочел не поступать снова в лицей «Вольный воздух» и продолжил обучение в техническом колледже на другом конце города.

Он не хотел возвращаться в лицей, понимая, что встретит в нем ту, кого так и не забыл; и поэтому не стал возобновлять знакомства с прежними приятелями. Почти два года, до самого поступления Камиллы на факультет права, он не решался с ней увидеться. Страх потерять ее навсегда был сильнее всего; столько раз он хотел подождать ее у выхода из лицея, но так и не осмелился.

А ведь их история так хорошо начиналась. Родители Стивена даже приглашали Камиллу провести у них субботу. У отца, который занимался техническим обслуживанием и ремонтом дорогих яхт, была небольшая моторная лодка. Через несколько часов рыбалки у Камиллы разыгралась морская болезнь, и рыбалку пришлось заменить простой прогулкой вокруг Птичьего острова. В течение двух часов она не отрывала взгляда от маяка на Кап-Ферре, борясь с тошнотой, чтобы не выглядеть полной идиоткой в глазах человека, которого видела впервые в жизни.

Отец Стивена – бывший капитан грузового судна – подумал, что девушка его сына очень уж слабенькая, если ей становится плохо даже в спокойных водах залива. По просьбе Стивена он повернул обратно в ближайший порт рядом с дюной Пила, ведя лодку на малой скорости и стараясь избегать рывков.

* * *

Когда Эндрю, отец Стивена, решил уйти из торгового флота, он купил рыбацкий домик недалеко от порта Мулло. Долгие месяцы он ремонтировал эту старую лачугу, из которой, однако, открывался великолепный вид на океан. Его скудные сбережения не позволяли ему проводить работы так быстро, как ему хотелось. Поэтому он поселился на втором этаже бара «Лагуна», где у хозяйки Джулии пустовала комната. Эта молодая шотландка, обосновавшаяся здесь два