Так Египет постепенно преодолевал свое изолированное положение и приобретал облик, присущий другим римским провинциям. Изменения, впрочем, были поверхностными и недолговечными. Укоренение городов во внутренней структуре Египта было более слабым, чем в какой-либо другой провинции. Возникновение и развитие городов основывалось на тяжелом труде египетских масс, в жизни которых ровным счетом ничего не изменилось. Египетские крестьяне и ремесленники продолжали жить той же жизнью, что была их уделом от самого начала истории Египта, и ни у кого не возникало притязаний как-то изменить ее. Для этих кругов появление на сцене городской буржуазии ничего не значило. Как и в старину, они трудились в поте, лица, надрывались, идя за примитивным плугом, гнули спины за ткацкими станками; так же, как в старину, их усилия шли не на пользу им самим, выгоду от их подневольного труда получала Римская империя, воплощением которой, как они привыкли считать, была священная личность далекого цезаря. У них не оставалось теперь даже того утешения, что они могли найти укрытие в храме, потому что цезари постепенно ограничили и это право. Попытки поднять мятеж на глазах у римских войск, за которыми стояла вся империя, были бы чистым безумием, и лишь у немногих находилась охота вести за собой своих близких, пустившись в подобную авантюру. Единственным выходом для них был побег в болота нильской Дельты, где их ожидала жизнь среди диких зверей и разбойников, но эта перспектива была малозаманчивой.[51]

И все-таки нельзя утверждать, что представители новой буржуазии теперь были очень счастливы. Конечно, в течение определенного времени дела их шли как будто бы хорошо. Однако все это время призрак литургии не исчезал из их поля зрения. Правительство было заинтересовано в их благосостоянии лишь постольку, поскольку тем самым гарантировалось бесперебойное поступление налогов и товаров промышленности, незамедлительное выполнение принудительных работ, а также обильные поставки всевозможной продукции, которые служили дополнением к регулярно уплачиваемым налогам и поставляемым натуральным продуктам. Пока новая буржуазия была в состоянии соответствовать требованиям государства и в достаточных количествах поставлять ему надежных сборщиков налогов, откупщиков и монопольных арендаторов, все было хорошо. В следующих главах будет показано, каким шатким был фундамент, на котором строило свое здание правительство, считавшее экономическую мощь буржуазии надежным фактором и основывавшее на ней свои расчеты.

Продолжением Египта к югу были земли Нубии — область, составлявшая в эпоху Птолемеев и при римлянах царство Мероэ. Районы по обоим берегам Нила от первого до пятого катаракта жестоко бедствовали. Регулярное судоходство по Нилу было невозможно из-за порогов. Землепашество и скотоводство были ограничены небольшими клочками наносной земли в устьях нескольких водотоков, впадающих в Нил. Иными были условия в местности южнее пятого катаракта. Треугольник между Нилом, Атбарой и Голубым Нилом находится уже в зоне тропических ливней. Поэтому здесь имелись условия для землепашества и скотоводства не только по берегам рек, но и на обширных внутренних пространствах суши, площадь которых была больше, чем вся территория тогдашнего Египта. Часть этой области после тропических ливней давала богатые урожаи, другие районы прекрасно подходили для выпаса скота. Кроме того, эта местность была очень богата металлами: железом, медью и золотом, а также драгоценными камнями.

История этих земель тесно связана с историей Египта. Если мы сегодня можем проследить ее с древнейших времен, с доисторической эпохи и до арабского завоевания, если, кроме того, имеем возможность даже реконструировать ее, то исключительная заслуга в этом принадлежит археологии, а также планомерным научным исследованиям руин и захоронений Нижней Нубии и Судана. Раскопки позволяют нам не только реконструировать политическую историю страны, но и дают возможность составить полную и содержательную картину той своеобразной культуры, которая развивалась здесь под влиянием Египта в различные периоды истории Мероэ. И это великое достижение археологов, прежде всего американских и английских исследователей, которые по праву могут считать его своей заслугой; впрочем, немцы и австрийцы к нему причастны также.[52] Параллельно с накоплением материала шло его изучение под углом зрения исторической науки. Превосходными очерками истории Нубии и Мероэ мы обязаны в особенности Рейснеру и Гриффитсу, и эти же ученые, наряду с Сэйсом и Гарстангом, исследователями города Мероэ, впервые дали надежное обоснование для реконструкции более позднего периода нубийской истории, который приходится на время господства Птолемеев и римских цезарей в Египте. Я имею в виду частичную расшифровку мероитских надписей, выполненных иероглифическим и курсивным письмом (блестящее достижение Гриффитса), а также реконструкцию длинного списка правителей Мероэ (раньше нам были известны всего два или три имени). Этот перечень составлен в соответствии с хронологическим порядком, что удалось сделать только благодаря раскопкам царских гробниц (пирамид) в Напате и Мероэ, мастерски проведенным Рейснером.[53]