– А как в Белом доме? – спросила она, уже засыпая.

– Кажется, мы выработали кое-какие разумные решения.Конечно, последнее слово за президентом. Я только высказываю свое мнение, также как и остальные. Он сводит все воедино и решает, что делать. Он у насумница. Должность у него, прямо скажем, нелегкая.

– Худшая должность в мире, вот что я думаю. Я бы ни закакие деньги не согласилась.

– А зря, – поддразнил он ее. – У тебя бы здоровополучилось. В Белом доме все ходили бы прекрасно одетые, разговаривали бывежливо, помогали бы друг другу, думали о том, что говорят. А у всех членовкабинета ты бы разбила сердца, и они бы кровоточили. Ах, какой идеальный мир,Мэд!

Казалось бы, это комплимент, однако в его словах звучала ирония.Мэдди ничего не ответила. Решила не думать об этом и сразу заснула. Проснуласьтолько утром. В этот день они с Джеком поехали на работу пораньше.

К восьми часам оба уже были в своих офисах. Мэдди некотороевремя помогала Грегу делать его специальный выпуск об американских танцорах.Она еще раньше обещала ему это. Они проработали до полудня, не замечая ничеговокруг, пока шум и суета за дверью не привлекли их внимания.

– Что это? – удивленно посмотрел на нее Грег.

– Вот черт! Может, что-то произошло в Ираке? Джек вчерацелый вечер провел с президентом, они что-то затевают.

Они с Грегом вышли в коридор. Мэдди остановила одного изрежиссеров:

– Что случилось?

– Двадцать минут назад в аэропорту Кеннеди взорвалсясамолет, вылетавший в Париж. Говорят, взрыв был страшной силы. Погибли все.

Мэдди и Грег бросились в отдел новостей, однако там имсообщили ненамного больше. Никто не взял на себя ответственность за взрыв. Темне менее, Мэдди не сомневалась в том, что тут дело не чисто.

– Нам позвонил неизвестный – сказал режиссер. –Анонимный звонок, но, похоже, человек знает достаточно. Сказал, что вавиакомпании еще до взлета знали об опасности, чуть ли не со вчерашнего дня. Иничего не сделали, чтобы предотвратить взрыв.

Грег и Мэдди переглянулись. Безумие какое-то... Разве можнобыло допустить такое!

– Кто он, этот ваш источник? – нахмурился Грег.

– Неизвестно. Но он рассказал нам все достаточноподробно, так что можно легко проверить. Но главное, в авиакомпании еще вчераполучили предупреждение и ничего не предприняли для предотвращения диверсии.Так это выглядит, во всяком случае.

– Кто будет заниматься этим делом? – заинтересовалсяГрег.

– Вы, если хотите. У кого-то уже есть список людей,которых надо обзвонить. Аноним дал нам несколько интересных имен и подкинулпарочку версий.

Грег обернулся к Мэдди.

– Включите и меня тоже, – отозвалась она.

Они вместе направились к ассистенту режиссера, у которогопредположительно находился список имен. Мэдди не могла успокоиться.

– Не могу поверить... На самолеты, в которых может бытьбомба, людей не сажают.

– А может, сажают. Просто мы об этом не знали.

Они получили список имен и вернулись в офис Мэдди. Два часаспустя они сидели напротив друг друга, не в состоянии поверить тому, чтоузнали. Каждый из тех, с кем они связались по телефону, подтвердил : да,предупреждение было, но очень неопределенное, якобы в какой-то из самолетов,вылетающих из аэропорта Кеннеди в течение ближайших трех дней, будет заложеновзрывное устройство. Больше ничего не было известно, поэтому на самом высокомуровне приняли решение усилить охрану, но не отменять полеты, пока не получатподтверждение или какую-нибудь дополнительную информацию. Больше никакихзвонков не последовало.

– Да, все звучит довольно туманно, – согласилась Мэдди.– Может быть, в компании решили, что это пустые угрозы?

Но с другой стороны, угроза могла исходить от какой-либо издвух террористических групп, совершавших подобные зверские акции и раньше, такчто были все основания поверить этому предупреждению.

– За этим что-то кроется, я нюхом чую, – поднял головуГрег. – Нам надо найти какой-нибудь компетентный источник и все раскопать.

Они уже исчерпали практически все возможности и теперьсидели в глубокой задумчивости. Внезапно Мэдди с решительным видом поднялась сместа. Ей пришла в голову одна мысль:

– Я сейчас вернусь.

На персональном лифте она поднялась в офис к мужу. Ведь Джекбыл накануне вечером в Белом доме. Предостережение об угрозе такого масштаба немогло пройти мимо президента. Возможно, Джеку что-то известно.

Секретарша сказала, что у Джека совещание. Мэдди попросилавызвать его на минуту по важному делу. Через некоторое время он вышел,встревожено глядя на нее. – Что случилось? Ты в порядке?

– Да, со мной все нормально. Я сейчас работаю надматериалом о взорвавшемся самолете. Нам сообщили, что якобы поступило не оченьясное предостережение о бомбе на борту, но на каком из рейсов она можетоказаться, никто не знал.

Она вкратце объяснила ему, что произошло. Джека, судя по всему,не слишком потрясло ее сообщение.

– Такое время от времени случается, Мэд. И тут ужничего не попишешь. Предостережение звучало довольно неопределенно. Оно вполнемогло оказаться вымышленным.

– Ты ничего не слышал вчера вечером?

– Да, в общем, нет.

Она напряженно смотрела на мужа. Ей показалось, будто в егоглазах что-то мелькнуло. Судя по всему, история с самолетом не такая уж большаяновость для него.

– Что за ответ. Джек? Это очень важно! Если компаниюпредупредили, администрация была обязана отменить все рейсы. Кто принималрешение о продолжении полетов?

– Я, в сущности, ничего об этом не знаю. Но еслипредупреждение было туманным, что можно было сделать? Отменить полеты? Всевылеты из аэропорта Кеннеди в течение трех дней?! Да это все равно, что оставитьна земле всю авиацию Соединенных Штатов. Это невозможно.

– А откуда ты знаешь, что имелись в виду полеты изаэропорта Кеннеди, откуда тебе известно про три дня? Значит, ты знал об этом?

Так вот зачем Джека вызывали в Белый дом так срочно,внезапно поняла она. Посоветоваться о том, как сообщить общественности, а можетбыть, даже спросить его совета, как поступить и как потом спасать свое лицо,если какой-нибудь самолет и вправду взорвется. Пусть даже это не его решение,но его голос наверняка был не последним в числе тех, кто решал, предупреждатьпассажиров об опасности или нет.

– Мэдди, невозможно отменить все рейсы из аэропортаКеннеди в течение трех дней, просто невозможно. Ты представляешь себе, что этотакое? В таком случае следовало бы не сажать и все прибывающие рейсы, потомучто взрыв мог задеть и их. Вся экономика полетела бы к черту, а с ней и вообщевся страна.