– О нет! – жалобно выкрикнула она, испуганно оглядываясь наоблаченного в прекрасно сшитую черную ливрею Рамзи, которого с самого началаошибочно приняла за хозяина дома. – Алекс, ты не можешь выйти замуж за этогочеловека! Я не позволю! Алекс, он толстый!

Заметив, что глаза герцогини положительно мечут ядовитыеискры, Джордан, стоявший в противоположных дверях, откуда забавляясь иодновременно с некоторым раздражением наблюдал за происходящим, наконец решилвмешаться и вежливо кашлянул.

– Александра, возможно, стоило бы избавить вашу подругу отпоклажи, а потом представить как полагается?

Девушка виновато вскинулась при звуках его негромкоговластного голоса.

– Да. Да, конечно, – поспешно согласилась она. Рамзи тут жевыступил вперед и забрал у Мэри Эллен свертки.

– Что в самом большом? – едва слышно осведомиласьАлександра, когда дворецкий величественно направился к двери.

– Снадобья из кишок и плесени, – громко заявила Мэри Эллен,– которые мама приготовила специально для тебя. Правда, она не знала, чем тыбольна.

Рамзи брезгливо вытянул вперед руку, пытаясь держать свертокподальше от себя, и девочки задохнулись от смеха, но веселье Александрыиспарилось так же быстро, как возникло. Стиснув локоть Мэри Эллен, онаповернула подругу лицом к герцогине и Джордану. При одном взгляде наокаменевшую старуху девушка испуганно отпрянула. Александра, смущеннозапинаясь, представила ее хозяевам.

Презрев неразборчивое бормотание Мэри Эллен, лепечущейкакое-то подобие приветствия, герцогиня отрывисто прорычала:

– Ирландка?

Скорее сконфуженная, чем устрашенная, Мэри Эллен кивнула.

– Этого следовало ожидать, – с горечью заметила еесветлость. – И конечно, католичка? Девушка снова кивнула.

– Я так и думала.

И герцогиня, бросив на Джордана взгляд королевы-мученицы,вынужденной терпеть омерзительное общество гнусных простолюдинов, молчаудалилась в салон. Мэри Эллен с недоумевающим выражением на хорошеньком личикедолго смотрела ей вслед и обернулась, лишь когда Алекс представила ей герцогаХоторна. Девушка оцепенела, словно громом пораженная, и уставилась на Алексшироко распахнутыми глазами.

– Герцог?! – прошептала она, совершенно позабыв о самойтитулованной особе, ожидавшей ее реверанса.

Александра кивнула, уже понимая, что с ее стороны быловеличайшей глупостью потребовать присутствия здесь этой простой деревенскойдевушки.

– Настоящий, подлинный, истинный герцог? – шепотомпродолжала Мэри Эллен, боясь взглянуть в лицо Джордана.

– Совершенно верно, – сухо подтвердил тот. – Настоящий,подлинный, истинный герцог. Ну а теперь, когда стало ясно, кто я, почему бы неузнать, кто вы?

Вспыхнув до корней ярко-рыжих волос, Мэри Эллен присела,откашлялась и пролепетала:

– Мэри Эллен О'Тул, сэр. Милорд. Ваше высочество. – Онаснова присела. – К вашим услугам, сэр, то есть ми…

– Ваша светлость, – пояснил Джордан.

– Что? – тупо переспросила девушка, покраснев еще сильнее.

– Я все объясню наверху, – торопливо вмешалась Александра и,стараясь взять себя в руки, нерешительно глянула на Джордана, возвышавшегося вдверях подобно смуглому великану-божеству. Огромный. Устрашающий. Ипритягательно-неотразимый.

– Если позволите, ваша светлость, я отведу Мэри Элленнаверх.

– Да, конечно, – небрежно бросил Джордан, и Алекссандра сунижением осознала, что он находит их столь же абсурдно-забавными, как двухнеуклюжих щенят-дворняжек, которые весело резвятся во дворе, не обращая вниманияна окружающих.

Они приблизились к дверям салона, и оттуда, подобноприглушенному раскату грома, донесся голос герцогини.

– Реверанс! – рявкнула она.

Девушки поспешно обернулись и одновременно низко присели.

– Она что, не в себе? – взорвалась Мэри Эллен, как толькообе очутились в спальне Александры. – Боже, – продолжала девушка, настороженнооглядывая роскошную комнату, словно ожидая, что герцогиня, подобно злому духу,может материализоваться прямо из воздуха, – неужели она не может говорить каквсе люди, а не объясняться отдельными словами и при этом рычать? «Ирландка?Католичка? Реверанс!» – передразнила она.

– Это сумасшедший дом, – согласилась Александра, чувствуясебя не в силах даже засмеяться уморительным гримаскам подруги. – И мне придетсястать его обитательницей.

– Но почему? – встревоженно выдохнула Мэри Эллен. – Алекс,что случилось? Всего четыре дня назад мы устроили турнир и так веселились, атеперь вся деревня только и судачит что о тебе. Мама сказала, я не должнаникому верить, пока мы не узнаем от тебя правду. Но жена сквайра передала Онор,которая шепнула мне, что с тобой теперь зазорно и словом-то перемолвиться, азавидев тебя, следует переходить на другую сторону улицы, потому что тыобесчещена.

Александра не представляла, что можно чувствовать себя ещеболее одинокой и несчастной, чем сейчас, но эти ужасные слова глубоко ранили еесердце. Значит, все поверили грязной сплетне. Люди, которых она знала едва лине с колыбели, не задумываясь отвергли ее, даже не выслушав. Только Мэри Эллени ее родные верили в нее и готовы были дожидаться объяснений, прежде чемсудить.

Пошатнувшись, Александра почти рухнула на золотистоепарчовое покрывало и подняла на подругу измученные глаза.

– Сейчас ты все узнаешь…

Когда она наконец замолчала, Мэри Эллен несколько долгихминут потрясенно смотрела на нее.

Однако постепенно ошеломление девушки сменилосьзадумчивостью, и Мэри Эллен неожиданно просияла.

– Алекс, – выдохнула она, расплываясь в широкой улыбке. –Твой жених не только герцог, но и настоящий красавец. В жизни не встречалатакого великолепного мужчину! Да-да, и не вздумай отрицать! Мне так показалосьс первого взгляда, просто я была слишком расстроена, чтобы как следует егорассмотреть!

Прекрасно зная об отношении подруги к противоположному полу,Александра смущенно пробормотала:

– Его внешность… не так уж отталкивающа.

– Вот как? – неверяще охнула Мэри Эллен и, мечтательноподняв взор к небу, объявила:

– Клянусь, он даже интереснее Генри Бичли, а уж красивеепарня трудно найти! Да я сама без ума от Генри!

– А полгода назад ты считала, что Генри в подметки негодится Джорджу Ларсону, – напомнила Алекс??ндра. – И была без ума от Джорджа.