— Вот эта часть и беспокоит меня, — сказалон. — После того, как отец сел на коня и махнул рукой на прощание, оноглянулся на меня и сказал: «И не спускай глаз с Мартина.»

— Это все?

— Это все. Но он смеялся, когда говорил это.

— Я полагаю, просто естественное подозрение кновоприбывшему.

— Тогда почему этот смех?

— Сдаюсь.

Я отрезал кусок сыра и съел его.

— Может быть, неплохая идея, однако. Это может быть ине подозрением. Может быть, он чувствует, что Мартина нужно от чего-тозащитить. Или то и другое. Или ни то, ни другое. Ты же знаешь, какой он иногдабывает.

Рэндом встал.

— Об этой альтернативе я не подумал. Пойдем сейчас сомной, а? — попросил он. — Ты был здесь все утро.

— Ладно, — я поднялся на ноги, пристегнулГрейсвандир. — В любом случае, где Мартин?

— Я оставил его на первом этаже. Он разговаривал с Жераром.

— Тогда он в хороших руках. Жерар останется здесь иливернется к флоту?

— Не знаю. Он своих приказов не обсуждает.

Мы покинули помещение и направились к лестнице. По пути внизя услышал оттуда шум какой-то мелкой суматохи и ускорил шаг.

Посмотрев через перила, я увидел толпу стражников у входа втронный зал, вместе с массивной фигурой Жерара. Все они стояли к нам спиной.Через последние ступеньки я перепрыгнул. Рэндом немного отстал от меня.

Я протолкался вперед.

— Жерар, что происходит? — спросил я.

— Провалиться мне, если я знаю, — ответилон. — Посмотри сам, но входа тут нет.

Он отодвинулся в сторону, и я сделал шаг вперед. Затемдругой. И вот тут-то оно и было. Впечатление было такое, словно я толкался вчуть упругую, совершенно невидимую стену. За ней — зрелище, которое сплеловоедино мою память и чувства. Я застыл, так как страх схватил меня за шею, сжалмне руки. А это, к тому же, дело нелегкое.

Мартин, улыбаясь, все еще держал карту в левой руке, аБенедикт, явно недавно вызванный, стоял перед ним. Девушка была поблизости, навозвышении, рядом с троном, лицом не к нам. Оба мужчины, похоже, разговаривали.Но я не мог услышать слов. Наконец, Бенедикт обернулся и, казалось, обратился кдевушке. Через некоторое время она, похоже, отвечала ему. Мартин переместилсяналево от нее. Пока она говорила, Бенедикт поднялся на помост. Тогда я смогувидеть ее лицо. Разговор продолжался.

— Эта девушка выглядит несколько знакомой, —сказал Жерар, выдвинувшийся вперед и стоявший теперь рядом со мной.

— Ты мог ее мельком видеть, когда она проскакала мимонас, — сообщил я ему. — В день смерти Эрика. Это Дара.

Я услышал вызванный перерыв его дыхания.

— Дара! — воскликнул он. — Значит, ты… —голос его растаял.

— Я не лгал, — подтвердил я. — Она настоящая.

— Мартин! — крикнул Рэндом, подошедший ко мнесправа. — Мартин! Что происходит?

Ответа не было.

— Я не думаю, что он может тебя услышать, — сказалЖерар. — Этот барьер, кажется, полностью отрезает нас.

Рэндом, напрягшись, поднажал вперед. Руки его упирались вочто-то невидимое… Он предложил:

— Давайте все толкнем его.

Так что, я попробовал еще раз. Жерар тоже бросил свой вес наневидимую стену. После полминуты трудов, без всякого успеха, я отступил.

— Без толку, — сказал я. — Мы не можем егосдвинуть.

— Что это за проклятая штука? — спросилРэндом. — Что тут держит?

Что тут держит — у меня было предчувствие. Только оно,однако, относительно того, что могло происходить. И только из-за дежа вю[1]характера всей сцены. Теперь, однако… Теперь я схватился рукой за ножныудостоверяясь, что Грейсвандир все еще висела у меня на боку.

Она висела. Тогда как же я мог объяснить присутствие своей,единственной в своем роде, шпаги, с ее видимым всем узором на клинке, висящейтам, где она вдруг появилась, без поддержки, в воздухе перед троном, едвакасаясь острием горла Дары?

Никак.

Но это было слишком похоже на случившееся этой ночью, вгороде снов на небе Тир-на Ног-те, чтобы быть совпадением. Здесь не былоникаких орнаментов — темноты, смущения, сильных тонов, испытываемых мноючувств.

И все же сцена была во многом поставлена так же, как и тойночью. Она была очень похожей. Но не точно такой же. Бенедикт стоял не совсемтут дальше назад. И поза его была иной. Хотя я не мог прочесть по ее губам, ягадал, задавала ли Дара те же странные вопросы. Я в этом сомневался.

Сцена — похожая, и все же не похожая на пережитую мной —вероятно, была расцвечена на другом конце; то есть — если тут вообще былакакая-то связь — воздействием в то время на мой ум сил Тир-на Ног-т.

— Корвин, — сказал Рэндом. — Там, перед ней,похоже, висит Грейсвандир.

— Да, похоже, не правда ли? — согласился я. —Но, как видишь, моя шпага при мне.

— Ведь не может же быть другой точно такой же… такведь? Ты знаешь, что происходит?

— Начинаю чувствовать, словно могу и знать, —сказал я. — Что бы там ни было, я бессилен остановить это.

Шпага Бенедикта вдруг высвободилась из ножен и схватилась сдругой, столь похожей на мою собственную. Через минуту она сражалась сневидимым противником.

— Врежь ему, Бенедикт! — крикнул Рэндом.

— Это бесполезно, — сказал я. — Он будетобезоружен.

— Откуда ты знаешь? — спросил Жерар.

— Каким-то образом это я там сражаюсь с ним, —сказал я. — Это другой конец моего сна в Тир-на Ног-т. Не знаю, как он этоустроил, но это цена, заплаченная отцом за возрождение Камня Правосудия.

— Не поспеваю за твоей мыслью, — сказал он.

Я покачал головой.

— Я не притворяюсь, будто понимаю, как это былосделано, — объяснил я ему. — Но мы не сможем войти, пока из зала неисчезнут два предмета.

— Какие два предмета?

— Просто следи.