Руса догнал Лех, кивнул в сторону Кровавой Секиры:

– Что говорит волхв?

– Боги решают… Возможно, заберут к себе.

– Нам будет недоставать его силы, – прошептал Лех.

– Он заслужил место в вирии!

– Да, он будет сидеть рядом с богами, – согласился Лехневесело, – но рядом с нами его место опустеет.

Он коснулся лба, где пламенела вспухшая сизая полоска. Впоследнем бою Кровавая Секира закрыл его своим щитом, только и стукнуло по лбудеревянным краем, а сам буквально расплескал напавшего, так что Леху не удалосьрасквитаться.

– Я тоже буду ждать с ним встречи, – проговорилРус. – Он учил меня ездить на коне…

Лес перемежался полянами, и только в одном месте землявздыбилась, словно решилась поставить гору, но сил не хватило, разродиласьпологим холмом, зеленым, но без деревьев, только трава и кусты. Повозки шлимимо, но на самой вершине братья заметили Чеха. Их старший брат недвижимо, какскала, возвышался на таком же угрюмом и неподвижном коне, белом, как первыйснег. Оба с конем неотрывно смотрели на север.

Лех натянул поводья. Его конь, красный как закат, ­поднялсяна дыбы, яростно замолотил воздух крепкими копытами.

– Впереди дым!

Рус принюхался:

– Едой не пахнет.

Усталые кони нехотя взбирались на холм, кряхтели, норовилиостановиться. Рус наконец соскочил, потащил коня в поводу, жалел бедного зверя,а Лех спрыгнул еще раньше: не терпелось увидеть то, что зрел старший брат.

Каменистая вершина нагрелась так, что сквозь толстые подошвыиз свиной кожи шел сухой жар. Земля потрескалась, камни соприкасались боками,старые и белесые, как бороды стариков.

Чех приложил ладонь козырьком к глазам, долго осматривалвиднокрай. Вдали к небу поднимался черный столб. Крупные ноздри дрогнулираз-другой.

– Это не пожар, – сказал он наконец.

– А что? – спросил Лех быстро.

– Пахнет горелым мясом.

– Война? Набег?

– Нет. Жгут живое.

Конь качнулся вперед, камни под бронзовыми подковами злобнозвякнули. Лех и Рус молча смотрели, как старший брат спускается с холма. Да,умеет по едва уловимым запахам видеть целые картины. Но главное, умеет делатьправильные выводы. Рус не сомневался, что он или Лех, будь у них такой же нюх,увидели бы совсем другое. И поняли бы вовсе не так.

Торопливо догнали, Рус сказал мечтательно:

– Наверное, приносят жертвы! Праздник… Едят вволю…

Глаза затуманились старыми воспоминаниями. Кадык дернулся,Рус шумно сглотнул слюну. Лех протяжно вздохнул. Чех покачал головой:

– Нет. Объедем.

Он слышал, как ахнул Лех, а Рус жалобно вскрикнул. Впередизеленая долина, а по обе стороны холмы, белеют камни, шумят кусты, скрываяовраги. Конечно, Чех прав, их измученному народу достаточно одной стычки, чтобыисчезнуть, но их может убить и дорога по камням!

– Брат, – сказал Лех просительно, – позволь, мы сРусом подкрадемся поближе, посмотрим. Если вдруг какая для племени беда, торазве не лучше узнать загодя?

Чех смотрел исподлобья, колебался. Подросли, мужают быстро ияро. Первые из тех беглецов, что ушли в нелегкое изгнание, первые в новомплемени. Хотя племя – это лишь кровное потомство тех, кто изошел из твоихчресел. Но это осталось там, в царстве их деда. Тот в самом деле настоящийплеменной бык: от жен и наложниц наплодил пять тысяч сыновей и дочерей, а те всвою очередь дали пятьдесят тысяч внуков. Сколько правнуков, он и сам не знает,племя быстро растет и все еще захватывает у соседей земли…

Он услышал протяжный вздох Леха, самого нетерпеливого, ипонял, что снова углубился в мысли, забыв, что братья ждут ответа.

– Только близко не подходите! – предупредил он. –Кто-нибудь пусть останется с лошадьми в зарослях. Лучше ты, Рус. А ты,Лех, подкрадись поближе и вызнай, что у них за сила, сколько мечей, больно лизлы и как одеты.

Лех завизжал от радости, подпрыгнул, а Рус молча, чтобы невыдать счастливую улыбку, повернулся к своему вороному. Чех покачал головой. Лехскакнул в седло, конь под ним прыгнул с места, будто из пращи выстрелиликрасной молнией. Рус проводил брата долгим взглядом, прежде чем послать своегожеребца следом. Лех несся прямой в седле, золотые волосы развеваются за спинойсолнечными крыльями, как живые струи прыгают по рукояти гигантского меча, чтоторчит за спиной на широкой перевязи. Когда Рус догнал, Лех обернулся, блеснулбелыми ровными зубами:

– Не часто Чех бывает таким щедрым, верно?

– Он вообще-то добрый…

– Когда спит носом к стене!

Оба, не сговариваясь, оглянулись. Их старший брат уже ехал вокружении бояр, насупленный и неподвижный, как гора, на таком же огромном имедлительном коне. Золотые волосы блестели на солнце, как и голые плечи,массивные и тяжелые, как валуны, округленные ветрами, ливнями, морозами.У седла торчит притороченный боевой топор, любимое оружие, волчьядушегрейка расстегнулась на груди, открывая могучие глыбы мышц, похожие накаменные плиты. Но взгляд Чеха невесел, на лице лежит печать глубокой тревоги.

– Это не щедрость, – вздохнул Рус. – Навернякавпереди беда. И нам нужно ее обойти.

– Да, Чех зря не скажет.

Кони пошли вперед лихим наметом, оставляя повозки ивсадников далеко позади. Лех оглянулся только однажды:

– А где Бугай?

– Прикрывает Исход.

Кони неслись ровным галопом. Лех помрачнел, больше неспрашивал. Их дядя Бугай, самый могучий воин, с отрядом сильных мужчин едет неспереди, а сзади, потому что спереди всего лишь неведомая опасность, а сзади…

Рус даже вздрогнул, в ушах явственно прозвенел зловещийсмех. В небе быстро неслись тучи, и устрашенный Рус вздрогнул, увидев, какв разрывах облаков проглянуло искаженное ненавистью лицо женщины.

Мягкий мох глушил стук копыт, деревья бежали навстречу,расступались быстро и услужливо. Когда впереди наметился просвет, братья разомсоскочили с седел. Кони послушно шли в поводу, Лех подергивал носом, в глазахбыла жажда приключений.

Легкий ветерок дул в их сторону, в нем чувствовался запахгорящего дерева, сжигаемой плоти, масла, бараньего жира. Рус уловил даже ароматвишневого дерева, он странно смешивался с запахом паленой шерсти.

Лех приподнял палец, Рус кивнул, взял Ракшаса за узду. Есливздумает заржать, а это он умеет в самое неподходящее время, то надо успетьзажать ему пасть.

Последние деревья ушли в стороны. Впереди легла, какрасстеленная шкура, ровная долина. Вдали темная стена леса, но насеро-коричневом поле белеют хатки, с севера и востока их защищает река, а сзапада зеленеет ухоженный сад. Хаток десятка три, землепашцы, они селятсякучно, земля всех прокормит, вон поля и огороды, посреди села видны столбы ихбогов, а народ как раз толпой валит к околице…