– «Компания по недвижимости и…»

– Сэм, это Крейг. Акробат шею сломал.

– Что?

– Что слышал! – нервно проорал Крейг Джонс. – Паршивыйакробат свернул себе шею!

– Ага, – выдавил Сэм. – Черт! – Затем, чуть поразмыслив,осторожно осведомился:

– Он умер, Крейг?

– Нет, жив, хотя по мне – так лучше бы сдох. В больницеСидар-Рапидс его дурацкую шею заковали в двадцать фунтов гипса. Билли Брайт мнепозвонил и рассказал, что, оказывается, этот тип заявился на утреннеепредставление пьяный в сосиску и после первого же сальто плюхнулся прямо наголову, хруст был даже на галерке слышен. Словно кто-то на свежую корочку льданаступил.

– Фу-ты! – поморщился Сэм.

– Лично я ничуть не удивлен. Должен же Невероятный Джооправдывать свою кличку. И вообще – что за дурацкое имя для циркового артиста?Я понимаю – Невероятный Рэндольф. Или хотя бы Невероятный Тортеллини. НоНевероятный Джо? По-моему, у этого парня давненько неладно с мозгами.

– Господи, скверная история!

– Да уж, мы теперь по уши в дерьме. И между прочим,старичок, остались без выступающего на завтрашний вечер.

Сэм уже жалел, что не ушел из конторы ровно в четыре. Крейгупришлось бы изливать душу перед Сэмом-автоответчиком, тогда как у Сэма-человекабыло бы больше времени подумать. А он хорошо понимал, что время на раздумья емупонадобится, и очень скоро. Но еще лучше Сэм понимал, что Крейг Джонс не дастна размышление и минуты.

– Да. Похоже, что это так. – Сэм надеялся, что его словапрозвучали философски и с достаточной долей сочувствия. – Прескверная история.

– Разумеется, – подтвердил Крейг и тут же взорвал бомбу. –Но я знаю, ты с радостью заткнешь брешь своим телом и не дашь нашему кораблюпойти ко дну.

– Я? – в ужасе выкрикнул Сэм. – Крейг, ты шутишь! Я икувырка-то не могу сделать, не говоря уж о сальто…

– На мой взгляд, ты вполне способен порассуждать о важнойроли частного бизнеса в жизни нашего городка, – неумолимо продолжил КрейгДжонс. – Второй вариант на выбор – бейсбол. Если и это не устраивает, то тебеостается только снять штаны и потешить аудиторию своим голым задом. Учти, Сэм,я ведь не просто президент ораторского комитета, хотя и это немало. После тогокак Кенни уехал, а Карл отошел от дел, весь ораторский комитет – это я. Тыдолжен мне помочь. На завтрашний вечер мне необходим выступающий. Во всем нашемчертовом клубе можно найти лишь полдюжины парней, на которых я могу положиться,и ты один из них.

– Но…

– Ко всему прочему ты единственный, к кому я еще ни разу необращался в подобной ситуации. Словом, старина, ты избран единогласно.

– Фрэнк Стивенс…

– …уже подменял в прошлом году парня из профсоюза, которогоосудили за мошенничество. Как ни крути, Сэм, – очередь твоя. Ты не имеешь праваподвести меня. Ты мой должник!

– Но я занимаюсь страхованием! – взвыл Сэм. – Если невыписываю полисы, то продаю фермы! Причем в основном банкам. Любой скажет – вовсем свете нет занятия скучнее. Или даже отвратительнее.

– Пустяки, – отмахнулся Крейг, хладнокровно добивая своюжертву. – Сам знаешь, к концу ужина все уже назюзюкаются в стельку. В субботуутром никто и слова из всей твоей речуги не вспомнит. Но в данную минуту мненеобходим оратор на завтрашний вечер, и им будешь ты!

Сэм еще вяло поупирался, но Крейг был непреклонен. Всежалобные стенания и доводы Сэма в пух и прах разбивались о его краткие, новеские приказания. Надо. Должен. Придется.

– Ну хорошо, – уступил наконец Сэм. – Хватит! Сдаюсь.

– Вот и умница! – похвалил Крейг, голос его вмиг сделалсямасленым. – Помни – не больше тридцати минут. На вопросы можно еще минут десятьотвести. Если они возникнут, конечно. Впрочем, при желании задницей тоже можешьпокрутить. Сомневаюсь, будут ли они в состоянии ее разглядеть, но…

– Хватит, Крейг! – взмолился Сэм. – Это уже чересчур.

– О'кей. Извини! Закрываю поддувало! – Крейг довольнохихикнул.

– Ладно, давай заканчивать. – И Сэм извлек из ящика столапластинку «Тамс», пилюли от изжоги; ему внезапно показалось, что в ближайшиечасов двадцать восемь ему предстоит поглощать их одну за другой. – Сейчас мнепо твоей милости придется засесть за эту чертову речь.

– Умница, – похвалил Крейг. – Запомни только – ужинначинается в шесть, а твое выступление назначено на половину восьмого. Что ж,алоха, как говорят у нас на Гавайях. Пока.

– Алоха, Крейг. Сэм положил трубку, задумчиво уставился нателефон. К горлу уже подкатила горечь. Он громко рыгнул. Проклятие, а ведь ещепять минут назад в желудке были тишь да гладь!

И он проглотил первую пилюлю. Господи, сколько их еще будет?

3

И вот, вместо того чтобы, как планировал ранее, идти вкегельбан, Сэм заперся дома в кабинете – с блокнотом, тремя остро заточеннымикарандашами, пачкой «Кента» и полудюжиной банок пива «Джолт». Выдернув изрозетки телефон, он закурил и хмуро уставился на желтоватую страничку. Пятьминут спустя вывел вверху:

МАЛЫЙ БИЗНЕС: ИСТОЧНИК

ЖИЗНЕННОЙ СИЛЫ АМЕРИКИ

Сэм произнес заглавие вслух, и ему понравилось. Может, и несовсем здорово, но недурно, вполне недурно. Не фонтан, конечно, но куда лучше,чем, скажем: «Коммунизм – угроза и опасность». К тому же прав Крейг – в субботуутром большинство членов клуба будут страдать от такого похмелья, что невспомнят ни слова из его вчерашней речи. Приободрившись, Сэм начал строчить:

«Когда в 1984 году я переехал в Джанкшен-Сити из могучего ипроцветающего Эймса…»

4

– «…вот почему сейчас, как и ясным сентябрьским утром 1984года, я свято убежден, что малый бизнес не просто источник жизненной силы, но иоснова процветания Америки, и даже всего Запада». – Сэм замолчал, загасилсигарету в пепельнице на столе своего офиса и выжидательно посмотрел на НаомиХиггинс.

– Ну как вам?

Наоми была хорошенькая молодая женщина из Провербии,городка, раскинувшегося в каких-то четырех милях к западу от Джанкшен-Сити. Онажила со старенькой мамой в полуразвалившейся хибаре на берегу речушкиПровербия-Ривер. Большинство членов «Ротари-клуба» знали Наоми, время отвремени предлагая пари на то, какое событие случится раньше – обрушится еелачуга или протянет ноги старушка-мать. Сэм не был уверен, заключалось ли хотьодно из таких пари на самом деле, но время от времени в чьих-то устах разговорыоб этом возникали вновь и вновь.