— Галахад из Каэр Бенина. Рыцарь короля Артура,властителя замка Камелот, владыки Теплого Края, а также Думнонии, Дифнита,Повисса, Диффида…

— А Темерия, — прервала она, — Редания,Ривия, Аэдирн, Нильфгаард? Эти названия тебе о чем-нибудь говорят?

— Нет. Никогда таких не слышал.

Она пожала плечами. В руке у нее, кроме меча, были ботинки икурточка, выстиранная и отжатая.

— Так я и думала. А какой у нас теперь день года?

— Сейчас… — Безмерно пораженный, он раскрылрот. — Второе полнолуние после Бельтайна… Владычица…

— Цири, — докончила она машинально, вертя руками,чтобы лучше расправить одежду на высыхающем теле. Она говорила странно, глаза унее были зеленые и большие…

Типично женским движением она отбросила влажные волосы, ирыцарь невольно вздохнул. И не только потому, что ухо оказалось самымобыкновенным, человеческим, не эльфьим, а потому скорее, что щека ее былаобезображена некрасивым шрамом. Ее ранили! Но, позвольте, разве можно ранитьволшебницу?

Она заметила его взгляд, прищурилась, сморщила нос.

— Да, шрам! — сказала она со своим удивительнымакцентом. — Чего ты испугался? Неужто шрам для рыцаря такая уж редкость? Итакое уродство?

Медленно, обеими руками он снял кольчужный капюшон, откинулволосы.

— Дело и верно неудивительное… для рыцаря, —сказал он не без юношеской заносчивости, демонстрируя собственный, едвазатянувшийся шрам, идущий от виска к скуле. — А уродливы только шрамы начести… Я — Галахад, сын Ланселота Озерного и Элейны, дочери короля Пеллеса,хозяина Каэр Бенина. Рану эту мне нанес гнусный осквернитель дев БреунисБезжалостный, прежде чем я повалил его в честном поединке. Поэтому, поверь, ядействительно достоин получить меч из рук твоих, о Владычица Озера.

— Не поняла.

— Меч. Я готов принять его.

— Это мой меч. Я никому не позволю к нему прикоснуться.

— Но…

— Что «но»?

— Владычица Озера, когда… Она же всегда выныривает извод и одаряет мечом.

Девушка немного помолчала, потом сказала:

— Понимаю. Как говорится, что ни страна, то обычай.Сожалею, Галахад, или как там тебя, но ты налетел не на ту Владычицу. Я ничегоне раздаю. Ничем не одариваю. И не позволяю у себя отбирать. Чтобы все былоясно.

— Но ведь, — расхрабрился Галахад, — Ты,Владычица, прибыла из Faerie? Разве нет?

— Я прибыла… — Она ненадолго умолкла, а ее зеленыеглаза, казалось, устремлены в пучины пространства и времени. — Прибыла изстраны Ривии, из города с таким же названием. От озера Лок Эскалотт. Я приплыласюда в лодке. Стоял туман, Я не видела берегов. Слышала только ржание Кэльпи…моей кобылы, которая вначале бежала следом за мной.

Она снова раскинула влажную еще курточку на камне, а рыцарьснова вздохнул. Курточка была выстирана, но не вполне. На ней все ещепроступали кровяные подтеки.

— Меня принесло сюда течение реки, — началадевушка, либо не видя, что он заметил кровь, либо притворившись, будто невидит. — Течение реки и волшебство единорога… Как называется это озеро?

— Не знаю, — признался он. — Важно, что оно вГвинедде…

— Гвинедде?

— Само собой. Вон те горы — это И Виддфа. Еслидержаться правее и ехать лесами, то через два дня доберешься до Динас Диллеу, адальше — до Каэр Даталя. А река… Ближайшая называется…

— Не имеет значения, как называется ближайшая река. Нетли у тебя чего-нибудь перекусить, Галахад? Я подыхаю с голоду.

* * *

— И что ты уставился? Боишься — исчезну? Унесусь впросторы вместе с твоим сухарем и телячьей колбасой? Не бойся. В моемсобственном мире я малость набедокурила и запуталась в Предназначении, так чтовременно мне нежелательно там появляться. Придется немного побыть в твоем… Вмире, в котором ночью не отыщешь на небе ни Дракона, ни Семь Коз. В которомсейчас второе полнолуние после Беллетэйна, а само слово «Беллетэйн» произносяткак «Бельтайн». Ну, чего ты, спрашиваю, пялишься?

— Я не знал, что волшебницы умеют кушать.

— Волшебницы, чародейки и эльфы — все умеют кушать.Правильнее сказать — есть. Потребляют пищу. Пьют и, как говорится, тэ-дэ итэ-пэ.

— Не понял. Что тэ-пэ?

— Не важно.

Чем внимательнее он ее рассматривал, тем больше рассеиваласьаура необычности и тем более человеческой, что ли, нормальной и даже обычнойона становилась. Однако он понимал, что она не такая и такой быть не может.Обыкновенные девушки не встречаются у подножий И Виддфа в окрестности КимПикка, не купаются нагишом в горных озерах и не отстирывают окровавленнуюодежду. Независимо от того, как эта девушка выглядит, земным существом она бытьне может… И однако же Галахад уже совершенно свободно и без благоговейногостраха глядел на ее мышиного цвета волосы, в которых теперь, когда они подсохли,к его удивлению заблестели серебристо-белым прядки седины. На ее тонкие руки,небольшой носик и бледные губы, на ее мужскую одежду немного странного покроя,сшитую из тонкой ткани с непривычно плотным плетением. На ее покрытыйудивительным орнаментом странных очертаний меч, который тем не менее отнюдь невыглядел парадным оружием. На ее бледные ступни, облепленные высохшим песком.

— Для ясности, — проговорила она, потирая ступню оступню, — я не эльфка, а чародейка, то есть волшебница — правда, немного нетипичная.Впрочем, пожалуй, я и не чародейка вовсе.

— А жаль, слово чести!

— Чего тебе, как ты говоришь, жаль?

— Говорят… — Он покраснел и запнулся. —Говорят, что чародейки, ежели им случается повстречать юношей, ведут их вЭльфланд, Страну Эльфов, и там… Под ореховым кустом, на ковре из мхов, велятсебя ублажать…

— Понимаю. — Она быстро глянула на него, потомотгрызла солидный кусок колбасы. — Что касается Страны Эльфов, —сказала она, проглатывая колбасу, — так некоторое время тому назад яоттуда сбежала, и у меня нет ни малейшего желания возвращаться туда. Что же доублажения на ковре из мхов, да еще и под ореховым кустом, то, по правде говоря,Галахад, ты налетел не на ту, что надо, Владычицу. Тем не менее искреннеблагодарю за добрые намерения.

— Владычица! Я же не хотел тебя оскорбить…

— Не оправдывайся.

— Все из-за того, — пробормотал он, — что тыдо невозможности красива.