Все смотрели на нее, как ей почудилось, с неким новымвыражением. Она остановилась на последней ступеньке, некоторое преимущество вросте, спросила ясным голосом:

– Посылали за мной?

Рокош замешкался с ответом, а остальные смотрели молча,хмуро, в глазах прежняя неприязнь. Блестка провела по ним требовательнымвзглядом, Рокош поднялся и с легким поклоном, явно вынужденным, указал насвободный стул с высокой Спинкой:

– Прошу тебя, Блестка. У нас сейчас важный совет. Займиместо, нам очень нужно твое мнение.

Она решилась сойти со ступеньки, заметила осторожно:

– Раньше меня не звали на такие советы.

– Раньше у нас было больше мужчин, – ответилРокош. В голосе прозвучала боль. – Сейчас ты – самая старшая из детеймоего внука Осеннего Ветра. И твой голос будет услышан.

Блестка горько усмехнулась. Если бы ее голос был услышанбогами, все в этом мире было бы иначе. Все молча ждали, пока она села, положилалокти на широкие дубовые поручни, выпрямилась, как и надлежит дочери тцара ивсе еще артанке.

Рокош не стал садиться, возвышался над столом, высокий исгорбленный. Бороду по возвращении не сбрил, но сильно укоротил, как и волосы,теперь видно, что этот богатырь еще в состоянии сломить бычий хребет ударомкулака или разбить каменную скалу. Глаза хмуро мерцали. Блестка не сводила снего взора, и он, не в силах выдержать укора, повернулся и отошел к окну,выглянул, словно очень озаботили привязанные у коновязи кони.

– За эти дни многое стало известно, – сказал он,не поворачиваясь. – Ты не сказала, что нанесла Иггельду тяжелую рану егоже кинжалом Он едва-едва оправился. Ни один из нас еще не скрестил с ниморужия, ты это сделала первая!.. Ты – настоящая артанка, Блестка. И еслисразу же не покончила с собой, когда обесчестил, то только потому, что выбиралаудобный момент для жестокой мести.

Селигер, ее двоюродный дядя, сказал горячо:

– Во второй раз он бы уже не выжил!

Рокош кивнул.

– Он бы не выжил и в первый, если бы не кольчуга подрубашкой! Вот трус, а? В Куявии не осталось мужчин.

В его грубом голосе звучало безграничное презрение. Блесткасидела, гордо выпрямившись, не шелохнула даже бровью, словно к ней это неотносится, хотя каждое слово ранило острее, чем кинжал Иггельда.

Она спросила ровным безжизненным голосом:

– Я счастлива, что стали ко мне относиться иначе. Но,побывав в огне, я перестала быть прежней доверчивой дурочкой. Все меняемся…Теперь скажите мне просто, к чему весь этот разговор?

Селигер досадливо крякнул, но смолчал, глаза беспомощноотыскали Метаву, но тот опустил взор долу. Блестка посмотрела в упор на Севежа,этот никогда не уронит взгляд и не опустит голову, но тот сделал вид, чторассматривает топоры на стене за ее спиной.

Рокош посмотрел на всех по очереди, лицо затвердело, кожа наскулах натянулась до блеска. Глаза как будто окаменели, даже голос прозвучалмертво, словно шел из каменной стены:

– Я вижу… все согласны, чтобы сказал я. Дело в том,Блестка, что единственные, откуда не послали своих мужчин на войну с Куявией,это племя князя Рослинника. Даже из земель Тхора пришли, а это самыенепримиримые наши враги, но Горицвет отдал жизнь, чтобы покорить их и ввеституда законы Артании… но Рослинник… этот остался. Слышала о землях, куда еще неступали копыта наших коней?

Она кивнула.

– Слышала.

– Так вот, получилось, что Рослинник сохранил всехсвоих людей. В Артании впервые такое неустойчивое положение.

Он умолк, заколебавшись. Все молчали, она сказала негромко,не сумев убрать сильнейшую горечь из голоса:

– Неустойчивое? Это значит на вашем мужском языкевоинов, что он сейчас сильнее. Верно?

Все снова промолчали, отводили взгляды, только Севеж кивнул:

– Не совсем верно, Блестка, но ты понимаешь… Нам толькомеждоусобицы сейчас недостает! Неважно, кто победит, но крови прольется немало.

Она горько усмехнулась.

– Когда это артан страшила пролитая кровь? Или сейчасуже страшит?

– Когда это кровь своих воинов, – сухо ответилРокош, – и когда ее и так мало… Словом, старейшие мужи приняли предложениеРослинника отдать тебя ему в жены.

Голос его прервался, Блестка видела, как дернулся кадык,словно сглотнул ком в горле. Все отводили взгляды, и по общему молчанию поняланедосказанное: Рослинник получит право и на трон в Арсе. Он станет новым тцаромАртании. Он заслуживает, так как сумел уберечь своих людей от жестокой кровавойи абсолютно ненужной войны с Куявией, копил силы, не давал вторгаться в своивладения, а когда Артания резко ослабела, делает молниеносный рывок к власти.

Она поднялась, все воззрились в сильнейшем удивлении,спохватилась, села, лицо неподвижное, но голос прозвучал едко:

– До этого времени женщины Артании были вольны в своемвыборе!

– Ты не просто женщина, – подчеркнул Рокош. –Ты – единственная тцарская дочь. От твоего брака зависит очень многое.Слишком многое!

Она кивнула, ответила с той же горькой иронией:

– Значит, наши свободы являются свободами лишь до техпор, пока никого не задевают.

Рокош сделал отметающий жест.

– Блестка, я не хочу влезать в споры. Я вышел из пещер,чтобы спасти положение… а потом уйду снова. Придон прислал из Куявии сынабогоравного Скилла и назначил его наследником Артании и Куявии разом. Когдавыберем совет, чтобы вырастил его достойным и передал ему власть, я умру спокойным.А сейчас совет сказал свое слово. Что ответишь ты?

– А чего вы ждете?

– Ответа, – сказал Рокош строго, – достойногодочери Артании.

– Ах да, – ответила она с насмешкой. – А дочьАртании должна уметь жертвовать своими интересами ради интересов страны? Толькочто не признавали меня дочерью Артании… пока не оказалось, что могу принестипользу!.. Эх, мудрец, много лет провели в пещерах, но так и не поняли важного…Ладно, отвечу сразу, не выпрашивая время на раздумье. Катитесь к Ящеру, вот мойответ!

Она поднялась, гордая и с прямой спиной, и, не глядя ни накого, словно никчемные слуги или просто забредший в комнату скот, вышла, глядяпрямо перед собой, держа лицо, плечи, спину неподвижными.

* * *

…Верховный жрец призвал милость богов к куявскому войску,его помощники разошлись по лагерю. Везде приносили жертвы, сжигали на плоскихкамнях сердца волков и медведей, дабы боги даровали победу. Военачальникиуводили войска и ставили перед своим участком стены. Иггельд, имея такоепреимущество в людях, решил начать штурм со всех сторон. Если у артан и хватитлюдей, чтобы защищать стены по всему периметру, то все переменится, если где-тоудастся прорваться, перелезть или пробить стену.