— У меня есть свои причины.

— Они есть у каждого, жаль, что понять их могут не все. В пустыне ты встретил совершенно незнакомого тебе мальчишку. Антийца, сбежавшего со своей страны, которую вы все на дух не переносите, и при этом забрал его с собой, взял под свою защиту и даже рисковал собственной жизнью, чтобы защитить его. Знаешь, как поступили прошлые его защитнички? Сбросили за борт, когда мы обещали сохранить им жизнь. Кто согласится рисковать жизнью ради антийца? Никто… Но только не ваша шайка, почему?

— Потому что я поступаю так, как считаю нужным. Это правильно! Правильно, когда пытаешься помочь кому-то кто в этом нуждается, тому, кто лишился всего и не знает куда ему идти, как ты уже выразился, гонимый всеми и отовсюду. Я побывал в шкуре мальчишки и знаю какого это. Неужели у антийского чародея, вроде тебя, была другая судьба? Но вместо этого ты, чёртов ублюдок, собирался преподнести его на блюдечке своим безумным генералам, которые, не моргнув и глазом, пустят его на убой!

— Ты поступил правильно, — кивнул Клафф, — я не отрицаю этого, и даже восхищаюсь. Но и я считал, что поступаю правильно. Возможно ты бы понял меня, наёмник… Причины сражаться у нас разные.

— Долбаный кретин.

Виктор вновь замахнулся своим мечом, но голос позади остановил его.

— Виктор, нет!

Повернув голову, он увидел Яи, стоящего возле тоннеля, у него были тёмные круги под глазами, да и выглядел он довольно истощённым. Его меч находился в ножнах, значит опасности нет. Но почему наёмник был один?

— Яи? Где остальные?

— Если они пришли сюда, то должны быть уже далеко, — он посмотрел наружу через дыру, откуда доносился плачь полупризраков, — нам тоже нужно уходить, чтобы догнать их. Пошли.

— Дай мне секунду…

— Не надо, Виктор, он побеждён, истекает кровью. Планировал убить, так нужно было убивать в бою, а не болтать с ним столько времени.

— И долго ты тут простоял?

— Достаточно, — ответил Яи, протягивая ему руку, — у тебя сильные раны, я помогу тебе идти…

— Да как ты не понимаешь! Этот ублюдок, — он указал мечом на Клаффа, — преследует нас от самой пустыни, погубил целый корабль с командой, а ведь они были славными ребятами, убил всех родных Марка и чуть не прикончил его самого! Ты думаешь он угомонится?! Да мы, блин, перебили всех его людей у Рассветных высот, а он всё равно здесь перед нами! Это грёбаная надоедливая муха, со своими помешанными убеждениями о том, что он всё делает правильно! Я уже понял, что он не успокоится, пока не добьётся своего… Его нужно убить, Яи.

— И что дальше? — спокойно спросил Яи, — Плюс одна жертва в твоём списке? Ты видишь перед собой врага, которому непременно нужно перерезать глотку, но я вижу совершенно другое. Слушая его, ты даже не смог понять антийца, или же смог, но не хочешь думать об этом.

— Иногда, ты несёшь бред, гораздо хуже старика. Извини, Яи, но я не могу спустить ему всё с рук.

— Виктор, не стоит становиться тем, кем тебя все считают.

Он вновь остановился, не находя в себе сил убить антийца. Тот лишь сидел и смиренно смотрел вниз, ожидая, когда же всё закончится. И откуда только взялся этот Яи со своими нравоучениями, которыми он пичкает его с самого детства? Ведь так было всегда, постоянно, он объявлялся внезапно, вклинивался в его жизнь, в те моменты, когда Виктор сбивался с пути, после чего так же внезапно исчезал, вновь предоставляя мальчика суровым реалиям этой жизни. Винить его было нельзя, кто знает кем бы вырос Виктор без такого непутёвого опекуна, ставшего ему кем-то вроде старшего брата. Когда Яи присоседился к гильдии, то в глубине души парень был очень рад, что теперь он никуда не исчезнет, но никогда не показывал своих чувств. Яи продолжал надоедливо наставлять, а иногда и отчитывать его, и приходилось отдавать отчёт о том, что тот был прав в любой ситуации. Однажды Виктор решил послать «старшего братишку» куда подальше, в итоге это чуть не свело его в могилу.

Даже сейчас, Виктор раздумывал над словами друга, не желая слушаться только из вредности, но вновь стоило признать, что он прав. Сколько крови наёмник пролил за всё время, не только убийц, но и невинных? Антиец — это лишь очередная жертва в его списке. Чтобы вырваться из этого круга, нужно начать прямо сейчас, не ища никаких аргументов против. Силён не тот, кто может убить врага, силён тот, кто может понять его и пощадить, вот что он имел ввиду. Казалось бы, нужно просто опустить свой меч, чего тут сложного? Однако это не так. Но всё же наёмник будет силён в этом плане. Виктор медленно засунул свой меч в ножны на своей спине, под удивлённый взгляд антийца, после чего бросил ему кулон.

— Увижу ещё раз — убью, — сказал ему Виктор, — клянусь всем чем только можно! Я тебя прикончу, и пощады больше не жди.

Развернувшись он отправился к Яи, не устояв на ногах, и чуть не упал, но тот поймал его, положив его руку себе на плечи, после чего оба покинули пещеру, уходя наружу под опасное ночное небо.

Клафф остался один в тёмной пещере, но при этом живой. Некоторое время он всё задавался вопросом «Почему наёмник оставил его в живых?», но всё никак не мог дать однозначного ответа. Будь он на его месте, синеглазый уже был бы мёртв. Сожалел бы он об этом? Да, однозначно. Высшая цель всегда требует жертв, многих жертв, именно так он всегда говорил себе, каждый раз, когда приходилось марать свои руки многие годы, редко сожалея о чём-то. Но сейчас, лёжа в этой пещере, раненый и обессиленный он наконец смог признаться, что устал от всего. Неужели этот момент — это есть весь тот отдых, который он заслужил за столько лет? Негусто, но жаловаться не приходится.

Нож всё также торчал из живота, стоит высунуть и смерть от кровотечения наступит быстро, так что необходимо быстрее исцелить себя. Он даже не заметил откуда появился белокожий, наверное, вновь вышел из тени, как проделывал это внизу. Озлобленный враг остановился напротив лежащего антийца, одаривая его презрительным взглядом.

— Поздно я тебя нашёл, — сказал он, — где синеглазый?

— Уже не догонишь, — ответил Клафф.

Он скривился, обнажив гнилые зубы, его лицо застыло в озлобленной гримасе. Гневно пнув рядом лежащий камень, он вновь уставился на Клаффа, вытягивая