директоров, радостно просияло. Сойдя с тротуара, представительный джентльмен подошел к такси, поздоровался за руку с таксистом и тепло приветствовал его, точно одного из членов совета директоров:

– Привет, Хикс! Как дела?

Это было первым и последнем появлением представительного джентльмена в жизни Джудит Данди, и тем не менее за это короткое мгновение он успел сослужить ей хорошую службу. Оторвавшись от горестных размышлений, связанных с той кашей, которая заварилась вокруг нее, она внимательно посмотрела на карточку на приборной панели и увидела имя: «А. Хикс». Инициал «А.» направил ход ее мыслей в новое русло, пробудив смутные воспоминания, постепенно всплывавшие по мере того, как такси, тронувшись с места, покатило дальше по городу.

Джудит Данди вспомнила золотисто-карие глаза, которые необычным блеском и формой век походили на кошачьи или тигриные… а также статью в журнале о нем, которую она читала примерно год назад, и биографическую заметку в «Нью-Йоркере»… юридический факультет Гарвардского университета… драматическое лишение адвокатского статуса в первый же год практики… покрытые мраком несколько последующих лет… ночной сторож… охранник в метро… знаменитое дело Харли… девушка с бельевыми прищепками на пальцах рук и ног…

Садясь в такси на Сороковой улице, Джудит Данди была настолько погружена в себя, что не удосужилась взглянуть на водителя; сейчас же, когда такси остановилось перед многоквартирным домом на Парк-авеню в районе Семидесятых улиц, она не вышла из автомобиля, хотя стороживший вход алебардщик, пусть и без алебарды, услужливо открыл для нее дверь. Наклонившись к переднему сиденью, Джудит Данди спросила:

– Мистер Алфабет Хикс?

Таксист повернул голову, и Джудит Данди увидела его лицо… и золотисто-карие глаза, такие же удивительные, какими они ей запомнились.

– Стало быть, вы теперь водите такси? – ляпнула она первое, что пришло в голову.

– Нет, – ответил Хикс.

– Я сморозила глупость. – Она нервно рассмеялась, кивком отказалась от помощи швейцара, который, поспешно закрыв дверь автомобиля, вернулся на свой боевой пост у входа в дом, и продолжила: – Вы, конечно, меня не помните. Около года назад – вы тогда работали в какой-то компании, связанной с деревьями, – я прочла о вас статью и пригласила в качестве знаменитости на ужин, но вы тогда не пришли…

– Данди, – произнес Хикс.

– Значит, вы все-таки помните?

– Нет, просто сказал наугад. Там, сзади, автомобиль хочет встать на это место.

– Ничего, пусть подождет… – Она оглянулась и, когда внезапно возникший импульс наконец прорвался наружу, решительно заявила: – Послушайте, я хочу с вами поговорить. Нет, я больше не собираюсь приглашать вас на вечеринку. Одним словом, у меня неприятности.

Уголок большого подвижного рта Хикса чуть-чуть приподнялся в сардонической усмешке.

– Ну и что за неприятности такие?

– Прямо сейчас ничего не могу вам рассказать. Это долгая история. Вы можете припарковаться за углом и подняться ко мне в квартиру. Хорошо? Я вас очень прошу!

– Хорошо. – Он снова переключил передачу.

Джудит Данди еще не было сорока пяти. Сорок пять ей исполнялось лишь через несколько месяцев. Иногда она выглядела на свои годы, иногда нет. Все зависело от времени суток, освещения, а главное от того, кто на нее в данный момент смотрел. Если судить исключительно по внешним данным – гладкой ухоженной коже, большим темным глазам, каштановым волосам без намека на седину, лебединой шее и изящному подбородку, – то при соответствующих условиях Джудит нельзя было дать и тридцати.

Впрочем, в ту сентябрьскую среду условия были далеки от идеальных. Да и сама Джудит, сидевшая на диване в углу немного претенциозной гостиной двухэтажной квартиры на Парк-авеню, казалась чуть вяловатой.

– Неприятности, в которые я попала, весьма… интимного свойства.

Хикс едва заметно кивнул. В этом кресле он еще меньше походил на простого таксиста, и не только потому, что его лицо было чисто выбрито, а одежда не выглядела засаленной.

– Короче, – продолжила Джудит, – я не хочу, чтобы кто-то еще об этом узнал. Но мне нужна помощь. Сегодня днем я уже было собралась обратиться в детективное агентство, но не знаю, где искать такие агентства, да и вообще это дурной тон. – Она скорчила гримаску. – А ситуация и так достаточно щекотливая. А потом я встретила вас… и вспомнила все, что о вас писали… и о тех чудесах, которые вы демонстрировали… да и вообще мне еще не доводилось встречать таких умных глаз, как ваши… – Смешавшись, она замолчала.

– Вам придется открыться, – сухо заметил Хикс, – если уж я согласился подняться в вашу квартиру и выслушать вас.

– Понимаю. – Она выпрямилась, внимательно посмотрела на Хикса и неожиданно выпалила: – Мой муж свихнулся!

– В жизни не имел дел с маньяками… – буркнул Хикс.

– Нет-нет! – нетерпеливо отмахнулась миссис Данди. – Хотя это действительно так. Он просто ополоумел. Мы женаты двадцать пять лет. Наша супружеская жизнь не была сплошь безоблачной. Наверное, я слишком экстравагантна, не говоря уже о его недостатках. И тем не менее мы очень неплохо ладили. Мы воспитали двоих детей – а для чего еще нужно супружество! – и никогда не пытались друг друга отравить. Знакомые считают, что у нас очень счастливый брак. И вот нежданно-негаданно в прошлый вторник, восемь дней назад, он вернулся домой из офиса и, вперив в меня совершенно безумный взгляд, спросил, как часто я встречаюсь с Джимми Вейлом! – Дав выход эмоциям, миссис Данди смущенно замолчала.

– С Джимми Вейлом? – переспросил Хикс, явно чувствовавший себя не в своей тарелке.

– Да!

– Это мужчина?

– Ну конечно мужчина. Я буквально онемела от неожиданности. А когда обрела дар речи, сказала, что если бы я, умудренная жизнью женщина, отправилась на тайное свидание с мужчиной, то уж точно выбрала бы кого-нибудь получше, чем Джимми Вейл. А муж смотрит на меня все тем же ужасным взглядом и говорит жутким голосом: «Я вовсе не это имею в виду. Ты знаешь, о чем я. Я спрашиваю, сколько раз ты была у него в конторе, чтобы выдать секреты моей фирмы. У меня есть доказательство. Так что признавайся». Я снова потеряла дар речи. Но прежде, чем я смогла ответить, он продолжил: «Кто предоставил тебе информацию? Брагер? Ты что, вытянула ее из Брагера? Сколько Вейл тебе платит? Ты хоть не продешевила?»

Я спросила, не сошел ли он с ума. Он заявил, что отпираться бесполезно. Он не сомневается в моей виновности. Единственное, что ему нужно, – это подробности. От и до, чтобы он мог решить, что теперь делать. Я пыталась его образумить. Пустой номер. Мы сидели в этой самой комнате. Потом к нам кто-то пришел. Муж удалился, хлопнув дверью, и ночевать не вернулся. Появился он только на следующий день, ближе