Уолши были далеко не единственными, кого затронули новые правила. В следующие недели Маргарет услышала о нескольких семьях, которые были вынуждены оставить арендованные ими церковные земли, среди них нашлись даже родственники самого Килдэра. При нормальных обстоятельствах сам архиепископ Дублинский поостерегся бы оскорблять Фицджеральдов, и Маргарет терялась в догадках, что все это могло значить. А тем временем приходившие из Англии новости заставляли предполагать приближение некоего перелома.

Папа отлучил Генриха от Церкви. Самому Лондону ничто не грозило, но в других местах могли возникнуть беспорядки, особенно на севере и на западе, где традиции были очень сильны. Еще говорили, что император Габсбург может начать вторжение из Испании. И Тюдор, при всем своем шумном высокомерии, вполне мог потерять в таком случае трон. А потом, в конце месяца, вернулся Уильям Уолш. Маргарет навсегда запомнила тот вечер, когда он появился в дверях и сообщил:

– Я тут кое-кого привез!

Ричард. Ее Ричард. Все тот же, с рыжими волосами, веселыми глазами и улыбающимся лицом, но ставший выше, сильнее, даже красивее, чем прежде. Ричард, крепкий молодой человек, сжавший ее в объятиях. Если он и был расстроен тем, что ему пришлось оставить Лондон и вернуться домой, то скрывал это ради матери. Но Уолш рассказал жене вечером, что они с сыном все как следует обсудили в Лондоне.

– Мы больше не можем себе позволить содержать его в Лондоне. Какое-то время он поживет с нами. И я, конечно, помогу ему устроиться в Дублине.

Значит, он вернулся домой насовсем. Так что у всего есть оборотная сторона. Но что же им теперь делать с церковной землей?

– Я ее верну, – сказал Уолш. – И пока, – он слегка поморщился, – придется обойтись без новых платьев для тебя или плащей для меня.

Весь апрель был посвящен прежде всего Ричарду. Уолш вовсе не позволял сыну бездельничать, сидя дома. Сначала он увез его на несколько дней в Фингал. Потом они на десять дней отправились в Манстер. Уолш брал сына с собой в Дублин и потом с радостью сообщал:

– Он очаровывает всех, с кем знакомится.

Маргарет восхищалась активностью мужа. В начале мая Ричард, похоже, знал уже всех.

– И кто в Дублине больше всех тебя заинтересовал? – спросила она как-то вечером сына, когда они сидели вместе у очага.

– Пожалуй, купец Дойл, – ответил Ричард после краткого раздумья. – Я никогда не встречал человека, который лучше бы знал свое дело. И конечно, его жена, – весело добавил он. – Просто чудесная!

Если сыном Уолш был вполне доволен, то новости, услышанные им в Дублине, тревожили его. Когда граф Килдэр прибыл в Лондон, его приняли при дворе наилучшим образом. Но в середине мая несколько человек из его свиты вернулись в Дублин с новостью, что здоровье графа ухудшается и что король Генрих внезапно лишил его должности и отказался передать ее сыну графа. И даже хуже того.

– Вы можете в такое поверить? – говорили эти люди. – Он снова посылает сюда Канонира!

Еще поговаривали, что несколько человек из клана Батлер вот-вот получат ключевые посты в новой администрации. Но, пожалуй, самым зловещим был слух о том, что Батлеры пообещали королю Генриху, что не станут поддерживать в Ирландии никакие требования папы римского.

– А это может означать только одно, – заявил Уолш, – Генрих уверен, что Испания начнет войну.

Что собирались предпринять Фицджеральды? Все наблюдали за Шелковым Томасом и его пятью дядьями. Они уже успели яростно поскандалить с архиепископом Аленом из-за церковных земель. Еще до конца мая молодой наследник Фицджеральдов отправился в Ульстер, чтобы переговорить с О’Нейлами, а потом и в Манстер. Канонир пока не появлялся. Собирались Фицджеральды выжидать или уже готовы были начать будоражить провинции? Для Маргарет знаком опасности стал тот день в конце мая, когда ее муж вернулся домой с аркебузой, порохом и зарядами.

– Купил у одного капитана в порту, – пояснил он. – Просто на всякий случай.

И как бы в такой тревожной неизвестности Уильям Уолш мог найти время и силы, чтобы продолжать свою связь с Джоан Дойл? Маргарет просто не могла в такое поверить, хотя все указывало на это.

После возвращения Ричарда было несколько случаев, когда Маргарет подозревала, что ее муж мог встретиться с женой олдермена. В начале мая он поехал в Дублин с Ричардом, а потом – Маргарет узнала об этом гораздо позже – вдруг отправил сына на два дня в Фингал с каким-то поручением. То же самое повторилось через неделю, когда Уолш посылал Ричарда в Мейнут и в один ближний монастырь. Как он мог использовать сына для прикрытия своих похождений! – возмущалась Маргарет. Наверняка это предложила жена Дойла, с отвращением думала она. И если у нее еще оставались какие-то сомнения, то в начале июня они развеялись.

В Дублин пришел корабль, принесший весть о том, что больной и смещенный с должности граф Килдэр казнен в Лондоне. Фицджеральды были вне себя.

– Может, это и неправда, – предположил Уолш.

Но все равно отправился в Дублин, разузнать побольше, и взял с собой Ричарда. Через два дня Ричард вернулся домой один.

– Шелкового Томаса только что вызвали в Лондон. А мы так и не знаем, что случилось с Килдэром, – сказал он матери. – Отец говорит, ты должна спрятать все ценности и быть готовой к неприятностям. Может, даже аркебуза понадобится.

Никто в Дублине не представлял, что будет дальше. Даже королевские чиновники в Дублинском замке пребывали в неведении, сказал Ричард.

– Я предложил отцу посоветоваться с Дойлом, – продолжил Ричард. – Он лучше всех во всем разбирается. Но мы не смогли, – с сожалением добавил он, – потому что Дойл на всю неделю уехал в Уотерфорд.

– На всю неделю?

Маргарет, сама того не желая, позволила голосу почти сорваться на крик.

Сын с удивлением посмотрел на нее:

– Да. А что такое?

– Ничего, – быстро ответила Маргарет. – Ничего.

Так вот оно что. Теперь ей все стало ясно. Жена Дойла знала, что муж должен уехать. Джоан Дойл снова одурачила Маргарет и отправила к ней с известием ее ничего не подозревавшего сына. И что теперь? Отослать Ричарда обратно? Рискнуть тем, что он может узнать правду? В злобное коварство этой женщины просто невозможно было поверить. Но даже это не подготовило Маргарет к тому, что она услышала следом.

– Кстати, расскажу тебе об одном странном совпадении, – сказал Ричард. – Мы с отцом сегодня утром узнали. – Он чуть грустно улыбнулся. – Знаешь, кто только что взял в аренду землю, от которой мы отказались? Олдермен Дойл. Ну, – философски заметил он, – полагаю, он в состоянии себе это позволить.

Дойл? Маргарет понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать все до конца. Наконец ей показалось, что она поняла. Разве это не то же самое, что Джоан Дойл делала прежде? Сначала она убаюкала Маргарет ложью, внушив ей чувство безопасности в ту грозовую ночь, а потом воспользовалась тем, что узнала, чтобы нанести удар по семье. А теперь она намеренно соблазнила Уильяма, в то время как ее муж, без сомнения близко знакомый с архиепископом Аленом, присвоил земли Уолша. Есть ли предел тому, что готова сделать эта женщина, чтобы уничтожить их? Бедный Уильям. Маргарет теперь даже жалела мужа. В конце концов, что мог сделать любой мужчина, попав в лапы столь решительной и безнравственной женщины? Джоан Дойл совратила и обманула его так же коварно, как до этого обманула саму Маргарет. В это мгновение Маргарет ненавидела Джоан Дойл так, как не смогла бы ненавидеть никого и никогда за всю свою жизнь.