– Просто все в панике паковали вещи. Была ночь, а они знали, что уйти нужно до рассвета. Конечно, они без меня, может, потом скучали…

– Ты хочешь сказать, что они ушли без тебя?

– Но я же не мог ходить…

– И как же ты жил?

– Меня взяли к себе другие добывайки, с первого этажа. Они тоже собирались уходить, но приютили меня, пока нога не зажила. Потом они всё-таки ушли, оставив мне немного еды и кое-какие вещи, так что я справился.

– Но твоя нога!..

– О, лазаю я отлично! Бегаю, правда, плохо, поэтому редко выхожу на улицу. Там ведь, если что случится, придётся бежать. Но я не переживаю: у меня были и есть книги…

– Ты говоришь о тех, что в библиотеке? Но как же ты забирался на полки?

– Это несложно! Все эти полки можно переставлять. Для этого в вертикальные перегородки вбиты крючки, и по ним можно взбираться, как по лестнице, хотя и довольно крутой. Ты просто выталкиваешь книжку, которую хочешь взять, и она падает, но обратно её поставить нельзя. Так у меня и скопилось много книг…

Арриэтта, помолчав немного, спросила:

– Какие они были, эти человеки, которые сняли украшение над камином?

– Ужасные, я никогда не знал, чего от них ждать. Это был кошмар. Они всё время что-то переделывали. Им пришло в голову заложить старый открытый очаг и поставить вместо него маленький камин…

– Да, я его видела.

Арриэтта тоже считала, что камин испортил комнату. Эти его глазурованные блестящие плитки с изгибающимися тюльпанами… Очень уж они похожи на змей, эти тюльпаны.

– Стиль модерн, – объяснил ей Пигрин, но она не знала, что это такое. – Они говорили, что старый камин продувало насквозь. Впрочем, так оно и было. Если встать внизу и посмотреть вверх, то можно было увидеть небо. Иногда его заливало дождём, но не часто. В старину в нём жгли большие, почти как деревья, поленья – мне дед рассказывал.

– А что ещё сделали человеки?

– Прежде чем уехать, провели телефон, электричество и центральное отопление. Они любили всё новомодное, вот и сделали дом современным. – Пигрин рассмеялся. – Даже генератор в церковь поставили.

– Что такое генератор?

– Такая штука, которая дает электрический свет. В церкви можно сразу зажечь все лампочки: это не то что зажигать по одному газовые рожки. Но всё равно они тоже уехали.

– А почему?

– Сказали, что место здесь жуткое. В этом доме никогда не знаешь, что за люди здесь появятся, но в одном можно быть совершенно уверенным: они всё равно уедут.

– Интересно почему?

– Это всё из-за привидений: по какой-то причине люди их боятся.

Арриэтта сглотнула и оперлась рукой о тележку, словно боялась упасть.

– А здесь их много… привидений?

– Всего три, насколько я знаю, – беззаботно ответил Пигрин. – И одно нельзя увидеть, слышно только шаги, а шаги ещё никому не причиняли вреда.

– А другие?

– Ты сама со временем их увидишь. – Пигрин улыбнулся и взялся за верёвку, привязанную к тележке. – Что ж, мне пора двигаться. Эти Уитлейсы встанут в семь часов.

Арриэтта крепче ухватилась за край тележки, словно хотела его удержать, и поторопилась спросить:

– С привидениями можно разговаривать?

– Говорить-то можно, но я сомневаюсь, что они тебе ответят.

– Как жаль, что ты уходишь, – сказала Арриэтта, отпуская край тележки. – Мне бы хотелось, чтобы ты познакомился с моими родителями. Ты бы так много мог им рассказать!

– А где они сейчас?

– Спят в этой печке. Мы все очень устали.

– В печке? – переспросил Пигрин удивлённо.

– Да, у нас там подушки, одеяла и всё такое.

– Пусть они лучше поспят, – сказал Пигрин. – Я вернусь позже.

– Когда?

– Когда Уитлейсы уйдут из дома. – Он немного подумал. – Скажем, часа в два? Она отправится в церковь, а он в это время всегда занимается огородом…

– Это было бы замечательно! – воскликнула Арриэтта.

Пигрин кивнул и потащил свою тележку к двойным дверям, потом вошёл в библиотеку. Скрип колёс становился всё тише, пока совсем не смолк вдали.

Хриплый шёпот вырвал девочку из раздумий:

– Арриэтта!

Разумеется, это мать: волосы всклокочены, лицо вытянуто и выглядит встревоженным. Арриэтта подбежала к ней.

– Что случилось, мама?

Хомили высунулась из-за дверцы ещё немного и спросила всё тем же напряжённым шёпотом:

– Ты с кем-то разговаривала?

Её испуганный взгляд метался по оранжерее, словно, подумалось Арриэтте, она ожидала появления какого-то монстра.

– Да, мама, разговаривала.

– Но, Арриэтта, ты же обещала… – Хомили вздрогнула.

– Не волнуйся, мама, это был не человек. Я говорила с добывайкой!

– С добывайкой? – Хомили ещё больше испугалась. – Какой такой добывайка?

– Из семьи Надкаминных.

– Один из Надкаминных! – удивлённо воскликнула Хомили. – Но как? Ничего не понимаю… Надкаминный! Никогда не слышала, чтобы кто-то из их племени снизошёл до разговора с такими, как мы.

Арриэтта отлично помнила, сколь негативным было отношение матери к Надкаминным. Она называла их глупым чванливым семейством. Эти добывайки жили только ради своего удовольствия и никогда не заботились о детях. Когда Под напоминал жене, что Надкаминным всё же удавалось воспитывать своих детей, Хомили парировала: «Только напоказ!»

– Этот Надкаминный совсем юный – совсем мальчик…

– Слышать больше ничего не хочу! – заявила Хомили и, прежде чем скрыться в печке, добавила: – Я сейчас же позову твоего отца.

Арриэтта услышала, как мать бормочет себе под нос:

– Мало нам этих Хендрири в церкви… тут ещё и Надкаминный!

Арриэтта снова задумчиво прислонилась к кирпичам, покусывая ноготь на большом пальце и гадая, что же теперь будет. До неё доносились голоса родителей: внушительная порция восклицаний от Хомили и несколько спокойных слов от Пода. Отец вышел первым, на ходу расчёсывая волосы маленькой серебряной щёточкой для бровей, которую они позаимствовали из витрины в Фэрбанксе.

– Мать говорит, ты встретила ещё одного добывайку? – В его голосе не было сердитых ноток.

– Да, так и есть.

Под неуклюже опустился на выложенный плитками пол.