Я пошла в ванную, умылась, причесалась, апотом, решив немного накрасить лицо, стала искать косметичку. Но голубенькогомешочка с пудрой и губной помадой нигде не было. Я сначала порылась в сумочке,затем пошарила в ящиках комода, потом не поленилась сбегать к «Жигулям» изаглянуть в «бардачок». Но тщетно, мазилки словно сквозь землю провалились. Ясначала расстроилась, но потом сказала себе:

– Спокойствие, Лампа, только спокойствие.Ну-ка припомни, когда ты в последний раз держала в руках помаду.

В голове мелькнула молния озарения. Так уРаисы. Я увидела, что к Каретниковой прибыла подруга Аня, пошла в ванную,слегка оживила макияж и уехала, а голубенький мешочек забыла на стиральноймашине. Надо позвонить Рае. Я пошла было к телефону, но потом остановилась.Нет, сейчас неприлично беспокоить вдову. Ей предстоят похороны, поминки, а тутя с идиотским разговором про губную помаду. Дня через три, когда скорбныепроцедуры закончатся, съезжу за потерей, надеюсь, Раиса не вышвырнеткосметичку, а я пока воспользуюсь Катиными запасами.

Нана радостно встретила меня на пороге:

– Лампа, смотри, что мне купили!

– Очень красивая морская свинка, –одобрила я.

– Его зовут Хрюндель, – сообщилаНана. – Хрюндель, знакомься, это Лампа. Лампа, знакомься – это Хрюндель.

– Давай фото, болтушка, – велела я,проходя на кухню.

Нана притащила целую стопку разноцветныхпереплетов. Я стала рассматривать снимки. Нужный нашелся в третьем по счетуальбоме. Он был совершенно целый.

– Все? – удивилась Нана, увидав, что яотодвигаю альбомы. – Уже нашла?

Я спохватилась, вытащила первый попавшийся подруку снимок Карена и сказала:

– Подойдет для майки?

– Классно, – одобрила Нана. – Никомуне скажу, не переживай, не испорчу сюрприз.

– Ну спасибо тебе, – улыбнулась я и ушла,унося с собой совершенно не нужное изображение Амбарцумова.

Значит, Тина… Или ее любовник Женя. Впрочем,предположение легко проверить. К Тине можно заявиться без звонка. Она сломаланогу и уже целый месяц безвылазно сидит дома.

Увидав меня, Тина обрадовалась:

– Лампуша? Какими судьбами?

– Да вот, просто ехала мимо и решилазаглянуть, не помешаю?

– Господи, – воскликнула Тина, – ятут совсем от тоски загнулась! От телика одурела. Лежу, читаю книги и офигеваюпотихоньку. А ну пошли чай пить.

И она бодро двинулась по коридору, стучакостылями.

– Нога болит? – с сочувствием спросила я.

– Чтоб ей сгореть, – выкрикнулаТина, – просто сил больше нет!

– Так плохо? Ты обезболивающее прими.

– Она даже не ноет, – пояснилаТина, – зато чешется до умопомрачения. А как под гипс залезть?

– Спицу возьми, – посоветовала я, –длинную.

Тина на секунду замерла, а потом воскликнула:

– Лампуша, ты гений! И как только додумалась!Лично я пыталась зубочисткой орудовать, но она-то короткая.

Поболтав о том о сем и напившись чаю, я решиланаконец приступить к делу: – Слышь, Тин, нет ли у тебя фотографии ЛенькиСорокина?

Тинка удивленно заморгала:

– Можно поискать, а тебе зачем?

– Секрет.

– Ну скажи, – заныла Тина.

– У него же день рождения в июле.

– И что?

– Я задумала ему подарок сделать, оченьоригинальная идея в голову пришла, но нужен снимок.

– Кружку, что ли, с фоткой?

– Нет.

– Майку?

– Лучше поройся у себя в альбоме. Помнишь, наего прошлые именины нас снимали всех вместе. Мой снимок испорчен, я на негокакао горячее пролила, а твой жив?

Тина схватила костыль, я налила себе еще чаю иположила варенье. Сейчас такой огромный выбор джемов, каких только нет, отклубничного до ананасового, но ничто не может сравниться с домашнимизаготовками.

Раздался мерный стук, Тина притопала назад,держа довольно толстый том в ярко-красном переплете.

– В самом конце, – деловито сообщила она,перелистывая толстые страницы, – во, нашлись.

Я принялась внимательно изучать карточки.Правильно, все они имеют отношение к Ленькиному празднику. Вот он получает изрук Тины коробку, вот изображение огромного, «трехэтажного» торта, а это я, каквсегда, взлохмаченная, с бокалом шампанского в правой руке и куском соленогоогурца в другой. Большой, общей фотографии, сделанной перед входом в ресторан,не нашлось.

– Слушай, а тебе разве не дали снимок, где всевместе маячат на крыльце? – тихо спросила я.

– Был такой, – кивнула Тина, –дальше смотри.

Я перевернула лист. Глаза наткнулись на пустоеместо, потом переместились чуть ниже. Тинка в красном купальнике стоит набольшом камне, вокруг плещется море. Серия «Веселый день рождения» закончилась.

– Где же фотка? – поинтересовалась я.

Тинка недоуменно пожала плечами:

– Так здесь была.

– Нету.

– Ага.

– А куда она подевалась?

– Фиг ее знает. Возьми другую, ту, где Ленькасо мной снят.

– Не пойдет.

– Почему?

– Он там в профиль. Кто же мог взять снимок?

– Понятия не имею.

– Ну подумай, может, сама кому дала?

– Да зачем бы? – справедливо заметилаТина. – Кому он, кроме нас, интересен?

– Вспомни, с кем ты альбом смотрела впоследний раз?

– С тобой.

– Это сейчас, а раньше?

Тина призадумалась:

– А ни с кем. Женька туда фотки с нашегоотдыха доложил, мы на Гоа отдыхали, в Индии, с тех пор никто альбом не трогал.Ой, на Гоа так классно! Прикинь, песок белый-белый, мелкий, словно пыль, водатридцать пять градусов…

С горящими глазами Тина принялась живописатькрасоты индийского штата, живущего за счет туристов. Я слушала ее вполуха,старательно изображая на лице интерес, но в голове крутились совершеннопосторонние мысли, поверьте, они не имели никакого отношения к Индии.