Я довезла ее до дома, посидела на кухне сполчаса, дождалась, пока в квартире появилась слегка запыхавшаяся, полнаякрашеная блондинка, назвавшаяся Аней, и ушла. В душе боролись сомнения:рассказать Раисе про то, что я знаю, чье лицо изображено на фото, или нет? То,что Галка никогда бы не стала иметь дела с нищим алкоголиком, испытывающимсексуальные затруднения, мне было ясно. Сорокина – она такая расчетливая, злаяи очень жадная. Думать о том, что Галя могла влюбиться в Виктора и потерятьголову, просто смешно. Больше всего на свете Галка любит ассигнации, а какоебогатство у Каретникова?

Дома почему-то было пусто. Собаки, спавшиегуртом на диване, страшно обрадовались при виде хозяйки и начали ходить за мнойпо пятам.

– Нечего даже надеяться на внеплановуюкормежку, – сообщила я им, – получите ожирение сердца и печени. Неследующий день я, проводив всех, снова легла в кровать и выспалась, потомзанялась хозяйством, убрала квартиру и, лишь поставив пылесос в кладовку,вынула из ящика стола лупу и принялась тщательно изучать фотографию. Так,похоже, она была сделана на отдыхе. На Галкиных обнаженных плечах обозначилисьлямки то ли от сарафана, то ли от купальника. Сбоку виднеется что-тоярко-красное, вроде буйно цветущего южного дерева. Изображение явно вырезано избольшого снимка, от Галки остались лишь голова, шея и плечи, от растения лишькусок…

Внезапно у меня в голове всплыло одновоспоминание, и я ринулась к нашим альбомам. Где же это, а? Я перелистываластраницы. Вот! Точно! Надо же, я не ошиблась.

Передо мной оказалась цветная фотография. Впрошлом году, летом, Ленька праздновал день рождения, он у него двадцатьвосьмого июля, в самую жару. Поэтому все присутствующие облачились в легкие,почти невесомые одежды. Учитывая зной, Леня решил гулять за городом, нашелсовершенно чудесное место со смешным названием «Тонкий слон». Гостей было неочень много: Карен Амбарцумов с женой Мэри и дочерью Наной, вся наша семья вполном составе, исключая собак, Тина Рокотова с любовником Женей, ну иСорокины. Ленька не только заказал шикарный стол и живую музыку, он еще нанялфотографа.

Перед началом празднества дядька с «Кодаком»выстроил нас всех у входа, где в кадке «росло» искусственное дерево сярко-красными цветами, и защелкал камерой. В течение вечера он, словно торнадо,носился по залу, а на выходе каждой семье дали пакет с готовыми снимками. Дляменя осталось загадкой, каким образом фотограф успел проявить и отпечататьпленку.

Я закрыла альбом. Так, интересная история получается.Галка якобы уезжает к таинственному любовнику, ее цепочка, или очень похожее нанее украшение, болтается на ноге у тетки, которую Витя вместе с приятелемзапихивают в «Жигули». В спальне Каретниковых обнаруживается сначала носовойплаток Галки, а потом пряжка с ее туфли. Ладно, пусть цепочка и пряжка непринадлежали Сорокиной. В конце концов, многие женщины могли купить себе такиеукрашения и обувь. Но платочек! Он точно выпал из кармана Галки! ДалееКаретников погибает. Впрочем, тут ничего странного нет, он сел пьяным за руль ине справился с управлением. Но потом начинаются просто чудеса! В портмонеплохообеспеченного алкоголика обнаруживаются пятьсот долларов и фото Галки.Снимков сделано было не так уж и много, всего несколько. Значит, мне нужно подблаговидным предлогом навестить Карена, Тину и постараться заглянуть в ихсемейный архив. Тот, у кого не обнаружится фото, скорей всего, будет замешан взагадочной истории. Итак, с кого начать?

Решив не медлить, я рванулась к телефону. Нотут в прихожей тихо запел звонок. Я распахнула дверь.

– Жара египетская, – слабым голосомпростонал Юра, втаскивая елку, – я чуть не умер. Зато сегодня меня в метропустили, заставили, правда, заплатить за нее, как за багаж. Я было споритьначал, денег-то жаль, у меня их совсем нет, а дежурная как разорется. Пришлосьотстегивать. Ну что у вас за люди в Москве, а?

Внезапно мне стало обидно. Приехал в чужойгород и без конца хает коренное население. По-моему, такое поведение простонеприлично. Я согласна, москвичи торопливы, суетны, не всегда готовы прийти напомощь, но, во-первых, их сделал такими бешеный ритм мегаполиса, во-вторых,добрых людей в Москве намного больше, чем злых, и, в-третьих, существуютправила проезда на метрополитене.

– Словно собаки, – бубнил Юра, стаскиваяботинки. – Вот послушай, как денек прошел!

Утром Юра, поругавшись с дежурной ирасставшись с большой, на его взгляд, суммой, спустился на платформу. Подеревенской привычке он вылез из кровати рано утром. Сельские жители привыклипродирать глаза ни свет ни заря. Когда-то у моих родителей служила домработницаНина. Ее сын загремел в армию и регулярно писал матери корявые письма. Нинапрактически не умела читать, поэтому я, про себя ужасаясь жуткиморфографическим ошибкам, озвучивала для нее текст. Очень хорошо помню однопослание, которое содержало гениальный абзац: «Мамочка, в армии очень здорово.Просыпаюсь я как дома, в пять, и собираюсь вставать, чтобы доить Зорьку, нопотом вспоминаю, что нахожусь на службе, и остаюсь под одеялом. Представляешь, тутразрешают валяться в кровати до шести утра!»

Плохо знакомый с городскими обычаями Юра попалв самый час пик. Люди, ехавшие на работу, набились в вагоны плотной массой,нечего было и думать о том, чтобы влезть в поезд с елкой. Да еще стоило Юреприблизиться к дверям, как окружающие принимались орать:

– Сбрендил ваще! Офигел, да? Куда прешь сколючками.

Пришлось мужику маяться целый час, пока потокпассажиров не поредел. Но на этом Юрины мучения не закончились. Когда он,доехав до нужной станции, вышел на улицу, его остановили два милиционера,которые, увидев, что у задержанного нет московской прописки, мигом утянулибедного, робеющего перед грозными представителями власти парня в отделение. Тамему не разрешили войти в кабинет дознавателя с елкой. Юра перепугался, что вего отсутствие дерево, посчитав за мусор, выбросят, и вцепился в ствол. Ксчастью, ему попался нормальный лейтенант, который, быстро разобравшись в деле,отпустил мужика с миром. Юра поплутал по улицам, не нашел Тимирязевскуюакадемию и пошел назад, в метро он больше не совался. Очень уж дорого обойдетсяему провоз елочки.

Я выслушала растерянно моргающего Юру, потомвынула из ящика купюру:

– На.

– Зачем?

– На проезд.

– Нет, – замахал руками Юра, – ни зачто не возьму. Мне бы помыться, вспотел весь.

– Ванная свободна, – улыбнулась я, –ступай под душ. Отволоку твою елку на кухню сама.

Юра с благодарностью глянул на меня и исчез всанузле. Я оттащила колючего монстра и устроила его в уютном уголке. Сегодняелка меня уже не раздражала. К тому же на нее очень удобно было вешать всякиемелочи типа мокрой тряпки.