Одно было плохо. Двойник иногда выходил из-под контроля и тогда юной Хранительнице приходилось трудно. У него имелась довольно противная черта — в отличии от Агафьи обожал похулиганить. Из-за этих его проделок она порой попадала в совершенно невероятные истории, из которых приходилось выпутываться с большим трудом.

К примеру, однажды на уроке математики, это был первый и последний раз, когда девочка отправила его вместо себя в школу, Фантом предложил соседке по парте Ольге отведать перчик чили, росший в горшке на подоконнике. Осторожная Ольга заподозрила неладное и прежде, чем снять пробу, поинтересовалась — а он сладкий?

Фантом с умным видом подтвердил — слаще не бывает! И преданно посмотрел подруге в глаза. Доверчивая Ольга засунула этот перчик в рот целиком. Не трудно было представить, что случилось с бедной девочкой. У белокурой, нежной, словно с дуновение ветерка, Оленьки, глаза едва не вылезли из орбит. Открыв рот, она никак не могла отдышаться.

Всегда дисциплинированная подруга, не спрашивая разрешения у учителя, выскочила попить воды. Но даже это не могло привести ее в норму. Сам же Фантом при этом сидел с совершенно невинным видом. Глядя на него, педагог даже не заподозрил, что причиной этого инцидента является именно он. Когда на другой день Агафья пришла в школу, она никак не могла понять, почему Ольга не желает с ней разговаривать и отсела за другую парту. С трудом маленькой Хранительнице удалось узнать всю правду. Ее возмущению не было предела. Ведь была четкая договоренность — Фантом ведет себя тихо и не привлекает себе внимания! Ну, и кто он после этого? Просто негодяй!

Потом Агафья долго и много объясняла двойнику, что он должен вести себя, как обычная примерная девочка. Тот соглашался, кивал головой, обещал, но хватало его ненадолго. Мать удивлялась — будто кто вселяется в ее обычно спокойную дочку! Если бы она знала, насколько близка к истине…

* * *

Визиты в Иной мир доставляли только радость. Но известно, все хорошее рано или поздно заканчивается. Так случилось и в этом случае. И все потому, что Алану пришла в голову идея научить Агафью языку цветов. Почему вдруг он решил это сделать да еще в первый день нового учебного года Агфья так и не поняла. — Мало уроков в школе, — с возмущением воскликнула девочка, — так еще и здесь непонятные занятия.

Но вредный чеберейчик стоял на своем:

— Тебе эту науку надо знать! Иначе Хранительницей не стать!

Умом девочка понимала — подобные знания обязательно пригодятся во взрослой жизни, однако, идея ей совсем не нравилась. В конце концов, ей и в обычной школе много чего постигать приходится. Агафья перешла в четвертый класс, появилось много новых предметов. Времени катастрофически не хватало.

Ради походов в Иной мир пришлось отказаться от общения с друзьями, что немного огорчало. К тому же, в зазеркалье она отправлялась отдохнуть, а тут Алан со своим цветочным языком! Агафья понимала: ей придется трудно. К тому же, ни на один заданный вопрос относительно семантики цветочного языка конкретный ответ получить оказалось невозможным. Противный чеберейчик обычно выпячивал глаза и с умным видом говорил:

— Потому что потому…

А затем, окончательно запутавшись в словах, звал на помощь остальных своих сородичей. Кстати, они тоже ничего умного сказать не могли. Вскоре это вошло у него в привычку. Как не может ответить на вопрос, сразу дает сигнал к общему сбору. Заслышав звон колокольчиков, шумливый народец мгновенно бросал все свои дела, прибегал и дружно начинал говорить, причем, каждый свое. Разобрать в этом гаме, что же они хотят конкретного сказать, было просто невозможно. От всего этого голова у Агафьи шла кругом и хотелось рыдать от собственного бессилия…

Куда приятнее забраться на высокую ромашку и весело качаться на ней, как на качелях. В мире людей таких огромных ромашек увидеть было просто невозможно. Не удивительно, что гномы да и сами чеберейчики их часто используют в качестве зонтиков в солнечную или дождливую погоду. Агафья просто обожала наблюдать, как маленькие человечки, отправляясь на прогулку, держали в своих натруженных ручках эти бело-желтые веселые цветы.

Или фиолетовые колокольчики! Как здорово дергать их за язычки и слушать веселый перезвон! Вокруг избушки Аланчика их росло превеликое множество. Имелся и довольно редкий вид — хрустальный. Их специально выращивали в Ледяных горах для охраны жилищ от нечаянных вторжений.

А одуванчики?! Их пушистые головки можно было прекрасно использовать в качестве парашютов. Правда, столь крупные экземпляры росли в определенных местах и на полянах, которые обитатели Иного мира называют Потаенными.

Однажды Корвела привела ее туда и с улыбкой наблюдала за восторгом девочки, что она просто не могла сдержать, увидев эту невероятную картину. Агафья хлопала в ладоши и кричала от радости.

Корвела уселась ей на плечо, крепко схватилась обеими ручками за бретельку летнего сарафана и предложила опробовать одуванчик в деле. Естественно, гостья тут же согласилась. Они забрались на макушку высокой сосны и с визгом спрыгнули вниз. Было безумно страшно и в тоже время очень весело. К тому же знала, если парашют подведет и не раскроется, то сумеет удержаться в потоках воздуха. Уж что-что, а искусству полетов она научилась в совершенстве.

Естественно, Агафья с преогромным удовольствием продолжила бы прыжки на одувачика-парашютах, но времени у Корвелы, вечно занятой по хозяйству, не было. А больше никто не решался ее сопровождать.

Приятель Аланчик был довольно труслив и осторожен, стараясь не рисковать попусту. И то, что приводило в восторг Корвелу и Агафью, ему абсолютно не нравилось. Так что подобные увлекательные приключения случались довольно редко. А вот скучные занятия по цветочному языку устраивались регулярно, стоило ей только пройти врата и ступить на землю чеберейчиков.

*** Агафья знала — спорить с Аланчиком, когда он что-то задумал, совершенно бесполезно. Она с первой минуты знакомства поняла, уж коли что вбил в свою золотистую головку, заставить его изменить точку зрения будет просто невозможно. Поэтому с покорностью внимала нудным лекциям, тайно надеясь, что рано или поздно ленивому приятелю надоест роль педагога, и он сам откажется от этой идеи.

На первом занятии Аланчик, что тоже было вполне ожидаемо, начал упиваться собственной значимостью, задрал свой нос-хоботок и надул щечки. В подобной позе просидел довольно долго. Когда же Агафья, выражая нетерпение, начала покашливать, объявил: говорить цветы будут только с теми особями, рост которых такой же как и у него. Услышав подобное, Агафья, с трудом сдерживая смех, резонно заметила:

— Зачем мне тогда стараться? Я ведь выше тебя на порядок! — Не выше, а длиннее, — резонно заявил педагог. Самое удивительное, смешной человечек абсолютно не смутился и вновь замолчал. Второй урок оказался ненамного содержательнее первого. На этот раз он объявил, что цветы открывают свои секреты только красивым и при этом выразительно посмотрел в сторону Агафьи. Надо сказать, что девочка не обиделась. Во-первых, знала — огромные очки на носу не делают ее красавицей, а, во-вторых, не взирая на уверенность смешного человечка в его неотразимости, понимала, к нему это никоим образом не относится.