Недолго думая, я выбрал «очки веры» и активировал шкатулку. Краем глаза отметил уведомление о том, что очки веры моего покровителя — Мафтет, пополнились на 10к.

Я «вложил» очки веры в алтарь, который обещал мне встречу с богиней.

— Все-таки я действительно — Лирой! — пробормотал я, — Нет бы подумать, все взвесить. Да я даже не посмотрел сколько очков веры получают за простые задания. Может там все в миллионах исчисляется?

Глава 7

В тот же миг храм задрожал, словно от подземного толчка. Свечи мигнули и погасли, погружая всё вокруг в абсолютную тьму. Единственным источником света оставалась чаша на алтаре, из которой теперь било ослепительное сияние. Оно становилось всё ярче, обжигая глаза, и вскоре заполнило собой всё пространство.

Воздух загудел, завибрировал, будто само пространство не выдерживало напряжения. Из центра светового столба, из самой его сердцевины, начала проступать фигура. Сначала это был лишь расплывчатый силуэт, окутанный мерцающей дымкой, но постепенно он приобретал всё более четкие очертания.

И вот передо мной, словно сотканная из света и звёздной пыли, стояла она — женщина невероятной красоты. Высокая, статная, с кожей цвета темного янтаря, облаченная в золотистое одеяние, напоминающее оперение мифической птицы. На её голове красовался головной убор в виде золотого солнечного диска с распростертыми крыльями, отбрасывающий на лицо причудливые тени.

Её глаза, подведенные черной, как ночь, сурьмой, сияли неестественным, почти хищным блеском. В них, как мне показалось, плескалась сама бездна космоса — холодная, безжалостная, завораживающая.

В правой руке, откинутой в сторону, мерцала алебарда, её клинок казался выкованным из чистой энергии. Её появление не вызывало благоговения, скорее первобытный ужас перед силой, которую невозможно контролировать.

Она оглядела храм, и её губы, накрашенные алой, как кровь, помадой, тронула презрительная усмешка.

— И это называют храмом? — её голос, низкий и мелодичный, эхом отразился от стен. — Скорее детская игрушка.

— М-мафтет? — пролепетал я, не в силах оторвать взгляд от её величественной фигуры.

— Ты потратил 10 000 очков веры, чтобы призвать меня, — проигнорировав мой вопрос, продолжила она. — Неслыханная щедрость, даже для фанатика. Говори же, смертный, чего ты желаешь? Я ведь вынуждена отыгрывать эту роль…

Её слова были обращены ко мне, но взгляд её смотрел куда-то сквозь, будто я был лишь досадной помехой на пути к какой-то важной цели. От её силы и мощи у меня перехватило дыхание.

— Я… — начал было я, но она нетерпеливо прервала меня, сделав шаг вперёд.

— Не мямли, — приказала она. — У меня мало времени. Твоё желание?

— Мое желание…? — её слова застали меня врасплох. В голове царил хаос, а язык словно налился свинцом.

Мафтет нетерпеливо постучала ногой по полу храма. От этого простого движения содрогнулись стены, а по полу побежали трещины.

— Время — ценный ресурс… «смертный», — холод её слов заставил меня вздрогнуть. — Не заставляй меня повторять дважды.

— Я… — я с трудом проглотил ком, вспоминая наставления Феникса. — Мне нужно знать, где ты, Мафтет.

— Где я? — она удивилась, и в первый раз за всё время её лицо оживилось чем-то похожим на живую эмоцию. — Разве ты не видишь? Я здесь, в твоём… храме.

— Нет, — я покачал головой, надеясь, что голос мой не дрожит слишком заметно. — Я говорю о реальном мире. Где ты находишься?

Мафтет замерла, словно обдумывая мои слова. Алебарда в её руке потускнела, но я всё ещё ощущал исходящие от неё волны мощи.

— Реальный мир? — она нахмурилась, и тень легла на её прекрасное лицо. — Ты говоришь загадками, смертный.

— Это не загадки, — я сделал шаг вперёд, стараясь говорить уверенно, хотя каждый мускул моего тела кричал об опасности. — Ты — Мафтет, богиня справедливости. И тебе нужно вернуться. На Олимп.

— Вернуться? — она резко повернулась, её взгляд прожег меня насквозь. — Что за бред ты несешь? Какой ещё Олимп?

— Место, где тебя ждут, — я продолжал настаивать на своём, хотя и сам начинал сомневаться в разумности этой идеи. — Вернись, Мафтет. Твоё место среди богов.

На лице Мафтет отразилась борьба. Она обвела взглядом храм, словно видя его впервые, потом снова посмотрела на меня. В её золотых глазах плескалось недоумение, смешанное с раздражением.

— Смертный, я не знаю, что ты задумал, — медленно проговорила она. — Но ты играешь с огнем.

— Пожалуйста, Мафтет, — я умоляюще протянул к ней руку. — Может ты забыла… Тебе нужно просто вспомнить…

— Вспомнить? — она резко отступила назад, и между нами буквально заискрил воздух. — Что я должна вспомнить?

— Что ты — богиня! — в отчаянии выкрикнул я. — И что твое место на Олимпе!

— «Богиня⁈» — Мафтет расхохоталась, и её смех, лишенный веселья, отразился от стен храма. — Хороший же Феникс шутник! Богиня!

Она сделала шаг ко мне, и я невольно отступил назад, хотя понимал, что от её гнева мне не спастись.

— Вспомнить⁈ — прорычала она, сжимая алебарду так, что на металле проступили белые полосы. — Он стер нам память⁈ Решил, что может играть с нами, как ему вздумается⁈ И для чего? Чтобы мы отыгрывали роль перед аборигенами? Это же бред! Искин заставляет меня, капитана ковчега, играть в игрушки с аборигенами!

— Но… — начал было я, но она не дала мне договорить.

Неужели Феникс имеет власть над воспоминаниями колонистов? Неужели он может блокировать им память? Но зачем? Чтобы они правдоподобно отыгрывали роли богов? Я ничего не понимаю.

Стоп! Я правильно понял, что Мафтет — капитан корабля? Моя челюсть устремилась к грязному полу храма.

— Подожди-ка? — она прищурилась и уставилась на меня, — не тот ли ты Лирой, который и затеял все это?

Я заозирался. Не хватало, чтобы у нашего разговора были свидетели. Но Мафтет об этом позаботилась. Мы были в черном непроницаемом куполе.

— Ты, — богиня указала на меня, — тот самый Лирой? — её голос слегка дрожал от сдерживаемой ярости.

— Да! — рявкнул я,