Он закрыл глаза и на темном фоне под веками увидел похожеена запятую пятно и несуществующие слова COR OSUM.

– Да, это хорошо, – продолжал Квинси, словно Эндисогласился. – А то они могут поместить их в две маленькие комнатки, где онибудут не разгиба спины работать во имя безопасности и свободы двухсот двадцатимиллионов американцев.

– Это хорошо, – согласился Энди.

– Что касается тех двенадцати человек, – сказал Квинси, –они, может, дали тем двенадцати лекарство, действие которого сами непредвидели. Может быть, кто-то – некий сумасшедший доктор – намеренно ввел их взаблуждение. Или, может, он думал, что вводит их в заблуждение, а на самом делеони руководили им. Не имеет значения.

– Не имеет.

– В итоге тем двенадцати дали это снадобье, и оно, возможно,несколько изменило их хромосомы. А может, сильно изменило. Да кто знает? Может,двое из них поженились, решили завести ребеночка и, может, ребеночек приобрелнечто большее, чем ее глаза и его рот. Не заинтересует ли тех этот ребенок?

– Думаю, заинтересует, – сказал Энди, напуганный до такойстепени, что ему трудно было говорить. Он уже решил, что не скажет Вики оразговоре с Квинси.

– Представь – берешь лимон, он замечателен, и берешьпирожное меренгу, тоже замечательное, но, если смешать их, получится... блюдо ссовершенно новым вкусом. Уверен, им хотелось бы посмотреть, на что способенэтот ребенок. Они только хотели бы заполучить его, посадить в маленькую комнатуи посмотреть, не поможет ли он сохранить демократию на планете. И, пожалуй, этовсе, что я хотел сказать, старина, вот только еще... НЕ ВОЗНИКАЙ!

***

Голоса в комнате, полной привидений.

НЕ ВОЗНИКАЙ.

Он повернул голову на подушке и посмотрел на Чарли, онакрепко спала. ЧАРЛИ, ДИТЯ, ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ? КУДА ДЕТЬСЯ, ЧТОБЫ НАС ОСТАВИЛИ ВПОКОЕ? ЧЕМ ВСЕ КОНЧИТСЯ?

Ответа на вопросы не было.

Наконец он уснул, а в это время неподалеку в темноте сновалазелена машина все еще в надежде найти крупного широкоплечего мужчину ввельветовом пиджаке и маленькую девочку со светлыми волосами в красных брючкахи зеленой блузке.

Два красивых дома, в стиле американского Юга, стояли другпротив друга на длинной волнистой зеленой лужайке, которую пересекали несколькоизящно изгибавшихся велосипедных дорожек и засыпанный гравием двухполосныйподъездной путь, шедший изза холма от главной дороги. Вблизи одного из этихдомов находился большой сарай, выкрашенный в ярко-красный цвет с безупречнобелой окантовкой. Около второго – конюшня, тоже красная с белой окантовкой.Здесь содержались лошади из числа лучших на Юге. Между сараем и конюшнейотражал небо мелкий пруд для уток.

Первые владельцы этих двух домов в 1860-х годах отправилисьна войну, где были убиты. Все наследники обоих семейств уже умерли. В 1954 годуоба владения стали единой государственной собственностью. Здесь разместиласьКонтора.

В девять часов десять минут солнечным октябрьским днем –назавтра после отъезда Энди и Чарли из Нью-Йорка в Олбани на такси – внаправлении одного из домов ехал на велосипеде пожилой человек с добродушнымиблестящими глазами, в шерстяной английской спортивной кепке. Позади него завторым бугром находился контрольный пункт, пропустивший его лишь после проверкиэлектронной системой отпечатка его большого пальца. Пропускной пунктрасполагался за двойным рядом колючей проволоки. На внешнем ряду высотой в семьфутов через каждые шестьдесят футов висели плакаты с надписью: «ОСТОРОЖНО!ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ! ЧЕРЕЗ ЭТУ ОГРАДУ ПРОПУЩЕН ТОК НИЗКОГОНАПРЯЖЕНИЯ!» Днем напряжение действительно было низким. Ночью же собственныйгенератор поднимал его до смертельных цифр, и каждое утро команда из пятиохранников объезжала ограду на маленьких электрических карах, подбираяобугленных кроликов, кротов, птиц, сурков, изредка скунсов, издававшихнемыслимую вонь, а то и лося. Дважды зажаренными оказались люди. Расстояниемежду внешним и внутренним рядами колючей проволоки составляло десять футов.Днем и ночью по этому проходу бегали сторожевые собаки, доберманы. Их научилидержаться в стороне от смертельно опасной проволоки. На каждом углу всего этогосооружени возвышались сторожевые вышки, построенные из теса и выкрашенные в тотже ярко-красный цвет с белой окантовкой. На них дежурили часовые, умевшиеобращаться с различным смертоносным оружием. Вся территори просматриваласьтелекамерами, и передававшиеся ими изображения постоянно проверялиськомпьютером. Заведение Лонгмонт охранялось надежно.

Пожилой человек крутил педали с улыбкой, обращенной к тем,мимо кого проезжал. Лысый старик в бейсбольной кепке прогуливал тонконогуюкобылицу. Он поднял руку:

– Привет, Кэп! Какой чудный день!

– Лучше не бывает, – согласился человек на велосипеде. –Желаю добра, Генри.

Он подъехал к фасаду дома, стоящего севернее, слез свелосипеда, поставил его на упор, глубоко втянул мягкий утренний воздух и бодроподнялся по широким ступеням крыльца между широкими дорическими колоннами.

Открыв дверь, он вошел в просторный вестибюль. За столомсидела молодая рыжеволосая женщина, перед ней лежала книга со статистическимивыкладками. Одной рукой она придерживала страницу, которую читала, друганаходилась в верхнем ящике стола, слегка касаясь «Смит-Вессона» 38-го калибра.

– Доброе утро, Джози, – сказал пожилой человек.

– Привет, Кэп. Немного опоздали? – Симпатичным девицам такоесходит с рук; сиди за столом Дуэйн, он ей не спустил бы. Кэп не был сторонникомженской эмансипации.

– У меня, дорогая, заедает передача. – Он вставил большойпалец в соответствующее отверстие шкафчика: что-то заурчало, на столе у Джозизамигал, а затем остался гореть зеленый свет. – Веди себя хорошо.

– Постараюсь, – игриво ответила она и сдвинула колени. Кэпгромко засмеялся и прошел через холл. Она посмотрела на него, в мгновеньеподумав, не следовало ли сказать ему, что минут двадцать назад пришел этотпротивный Уэнлесс. Сам скоро узнает, решила она и вздохнула. Стоит поговорить стаким старым стариком, как Уэнлесс, и начало хорошего дн испорчено. И еще днаподумала, что человеку вроде Кэпа, занимающему такое ответственное положение,должны доставаться не только сладкие вершки, но и горькие корешки.

***

Кабинет Кэпа располагался в дальней половине дома. Изширокого эркера открывался восхитительный вид на лужайку позади дома, сарай иутиный прудок, частично скрытый за большой ольхой. Посередине лужайки наминитракторе-косилке восседал Рич Маккион. Какое-то мгновение Кэп смотрел нанего, заложив руки за спину, затем двинулся к кофеварке в углу, налил себенемного кофе в кружку с надписью «USN», добавил туда сухих сливок, сел и нажална кнопку переговорного устройства.