– О, черт. Ладно. Спокойной ночи, дружище. Лишнее одеялонайдете на полке в шкафу, если понадобится.

– Хорошо.

Энди вышел. Под ногами хрустел, ужасающе громыхая в ушах,гравий. Он подошел к вечнозеленому кустарнику, у которого оставил Чарли, но еетам не было. – Чарли?

Ответа не последовало. Он переложил ключ от номера надлинном зеленом пластиковом шнурке из одной ладони в другую: обе мигомвспотели.

– Чарли?

Ответа по-прежнему не было. Он мысленно вернулся назад, итеперь ему казалось, что проезжавшая машина приостановилась, пока он заполнялрегистрационную карточку. Может, то была зеленая машина?!

Сердце начало учащенно биться, вгоняя в череп болевыеимпульсы. Он пытался сообразить, что же ему делать, если Чарли тут нет, нодумать не мог. Очень болела голова. Он...

Из глубины кустарника раздался низкий звук, храп. Звук такойзнакомый. Он бросился туда. Галька так и вылетала из-под ботинок. Жесткиевечнозеленые ветви царапали ноги и задирали полы его вельветового пиджака.

Чарли лежала на боку по соседству с лужайкой перед мотелем,коленки чуть не у подбородка, руки – между ними. Спала глубоким сном. Эндипостоял с закрытыми глазами какое-то мгновение и разбудил ее, как он надеялся,в последний раз за ночь. Такую длинную, длинную ночь.

Ее ресницы дрогнули, и она взглянула на него.

– Папочка? – спросила она невнятно, все еще в полусне. – Яушла, как ты сказал, чтобы меня не видели.

– Знаю, малышка, – сказал он. – Знаю, что ушла. Пойдем.Пойдем спать.

***

Через двадцать минут они лежали в широкой постели номера 16.Чарли спала, ровно дыша. Энди засыпал, лишь равномерный стук в голове не давалуснуть. Да еще вопросы.

Они в бегах уже около года. Представить такое почтиневозможно, может, потому, что не всегда было похоже, что они скрываются, вовсяком случае не в Порт-сити, штат Пенсильвания. В Порт-сити Чарли пошла вшколу. Как можно считаться в бегах, если ты работаешь, а дочь ходит в первыйкласс? Их чуть не схватили в Порт-сити, не потому что те оказались особеннопрыткими (хотя и чертовски упорными, это здорово пугало Энди), а потому чтоЭнди совершил роковую ошибку – позволил себе на время забыть, что они с дочкой– беглецы.

Больше этого не случится.

Как близко те? Все еще в Нью-Йорке? Если бы можно было этомуповерить: они не записали номера такси, они все еще разыскивают его. Болеевероятно, что они в Олбани, ползают по аэропорту, как червяки по куче мясныхотбросов. Гастингс Глен? Может, к утру. А может, и нет. Не нужно, чтобыпаранойя брала верх над здравым смыслом.

Я ЗАСЛУЖИВАЮ ЭТОГО! Я ЗАСЛУЖИВАЮ, ЧТОБЫ ЗА МНОЙ ГНАЛСЯАВТОМОБИЛЬ. Я ПОДОЖГЛА ТОГО ЧЕЛОВЕКА!

Его собственный голос отвечал: Могло быть и хуже. Ты моглаобжечь его лицо.

Голоса в комнате с привидениями.

И еще ему пришло в голову. Предполагается, что он приехал на«веге». Наступит утро, и ночной портье не увидит «веги», припаркованной уномера 16. Подумает ли он просто, что человек из «Объединенной компанииторговых автоматов» уехал? Или начнет выяснять? Энди сейчас ничего поделать неможет. Он полностью выжат.

МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ОН КАКОЙ-ТО СТРАННЫЙ. ВЫГЛЯДЕЛ БЛЕДНЫМ,БОЛЬНЫМ. ПЛАТИЛ МЕЛОЧЬЮ. СКАЗАЛ, ЧТО РАБОТАЕТ В КОМПАНИИ ТОРГОВЫХ АВТОМАТОВ,ОДНАКО НЕ СМОГ ИСПРАВИТЬ СИГАРЕТНЫЙ АВТОМАТ В ВЕСТИБЮЛЕ.

Голоса в комнате с привидениями.

Он повернулся на бок, прислушиваясь к медленному, ровномудыханию Чарли. Он думал, что они схватили ее, но она лишь забралась дальше вкусты. Чтобы не видели. Чарлин Норма Макги, Чарли со времени... ну, со всегда.Если они схватят тебя, Чарли, я не знаю, что сделаю.

***

И еще один голос шестилетней давности, голос Квинси, егососеда по комнате в общежитии.

Тогда Чарли был годик, и они, конечно же, знали, что она необычный ребенок. Ей исполнилась всего одна неделя, и Вики положила ее в ихкровать, потому что, когда ее оставили в детской кроватке, подушка начала...ну, начала тлеть. В ту ночь они навсегда убрали ее кроватку, не разговаривалидруг с другом в страхе, страхе таком огромном и необъяснимом, что невозможно былоего высказать. Подушка настолько разогрелась, что обожгла ей щечку, и онапроплакала всю ночь, несмотря на лекарство, которое Энди нашел в медицинскомшкафчике. Ну и сумасшедший же дом был весь первый год, сплошной бессонныйстрах. Мусорная корзинка загоралась, когда опаздывали давать ей бутылочки смолоком; однажды запылали занавески, и если бы Вики не было в комнате...

В другой раз она упала с лестницы, и это заставило егопозвонить Квинси. Она тогда уже ползала и вполне могла, опираясь на руки и коленки,взбираться по ступенькам и таким же образом спускаться. В тот день Энди сидел сней; Вики пошла с одной из подруг к «Сентерс» за покупками. Она колебалась –идти ли. Энди пришлось чуть ли не выставить ее за дверь. В последнее время онавыглядела чересчур замотанной, слишком усталой. В ее глазах было что-то такое,что напоминало ему рассказы времен войны об усталости после боя.

Он читал в гостиной, около лестницы. Чарли ползала вверх ивниз. На ступеньках сидел плюшевый медвежонок. Отцу, конечно, следовало убратьего, но каждый раз поднимаясь, Чарли обходила его, и Энди успокоился – так же,как его потом убаюкала их нормальная жизнь в Порт-сити.

Когда она спускалась в третий раз, то задела ножкой замедвежонка и – бах, трах – слетела вниз, заревев от испуга и негодования.Ступеньки были покрыты ковровой дорожкой. У Чарли не появилось ни малейшейцарапины – бог оберегает пьяниц и малых детей, говаривал Квинси, – и Эндивпервые в тот день подумал о Квинси, но он кинулся к ней, поднял ее, прижал ксебе, бормоча какую-то чепуху, пока осматривал ее, ища следы крови иливывихнутый сустав, признак сотрясения. И...

И вдруг он почувствовал, как нечто пронеслось мимо –незримый, невероятный сгусток смерти из головы дочери. Он ощутил его, словнодуновение разогретого воздуха от быстро идущего поезда подземки в летнюю пору,когда стоишь, может быть, чересчур близко к краю платформы. Мягкое, беззвучноедвижение теплого воздуха... и затем игрушку охватил огонь. Медвежонок сделалбольно Чарли – Чарли сделает больно медвежонку. Взвилось пламя, и на какую-тодолю секунды, пока он обугливался, Энди сквозь марево огня увидел его черныеглаза-пуговки, а огонь лизал уже дорожку на ступеньках, где упал медвежонок.

Энди опустил дочку на пол, побежал за огнетушителем,висевшим на стене рядом с телевизором. Они с Вики не обсуждали, на что способнаих дочь, – бывали времена, когда Энди хотел поговорить, но Вики не хотеланичего слышать; она избегала этой темы с истерическим упорством, говоря, чтоничего ненормального в Чарли нет, нет ничего ненормального, – но в домепоявились огнетушители – никто ничего не говорил и не обсуждал. Они появилисьбез обсуждений, почти с той же таинственностью, как расцветают одуванчики на стыкевесны и лета. Они не обсуждали, на что способна Чарли, но по всему дому виселиогнетушители.