Бультерьер Реджи ворохнулся в своем закутке, сонно заворчал.

Остановившись совсем рядом, Петр негромко и весело произнес:

— Помолчи, мышь белая, не запугаешь…

Пес, как ни удивительно, заткнулся.

За завтраком он подметил, что Катя временами бросает на негобыстрые испытующие взгляды. И без труда догадался, в чем дело. Но за столом, вприсутствии малолетней «падчерицы» и проворно порхавшей Марианны, конечно же,говорить об этом не стоило. И он, поскольку никогда не жаловался на отсутствиеаппетита — особенно за этим столом, — старательно притворялся, будтоничего не замечает, наворачивая бутерброды с икоркой и копченой осетринкой.

Потом уже, когда снизу брякнули Марианне по ее персональному— понимать надо, чья горняшка! — мобильнику и доложили, что экипажихозяина и его супруги поданы к подъезду, а охрана уже бдит у двери, Петр улучилподходящий момент, когда посторонних в пределах прямой видимости не оказалось.Ловко притиснул Катю к стеночке — как, бывало, в отрочестве на танцплощадках —и сказал:

— Дорогая супруга, я ведь заметил, как ты меня зафуршетом дырявила пытливыми взглядами… Пыталась сообразить, не спьяну линаобещал изменений в жизни?

Она кивнула, глядя с надеждой.

— Не доверяешь, — грустно сказал он. —Повторяю на трезвую голову, что не спьяну. Что сказал, то и будет.

Женщина, с которой он провел прошлую ночь в роскошной постелисамым целомудренным образом, смотрела на него снизу вверх с такой доверчивойнадеждой на безоблачное будущее, что у него внутри поднялась настоящая буря,потянулся было ее поцеловать, благо такое впечатление, что именно этого она иждала, но черт некстати принес в прихожую горняшку с персональным мобильником.Пришлось отпрянуть и степенно сопроводить супругу на лестницу.

У подъезда наличествовали все три вчерашних тачки. Еще налестнице он решил, что посадит Катю на «мерс», а сам сядет к Елагину, чтобыпотолковать по душам, но оказалось, что Елагин как раз и сидит за рулемгерманского битюга. Тем лучше, зверь бежит прямехонько на ловца…

Машина еще не выехала со двора, когда Елагин безразличнымтоном сказал:

— Хозяин всегда садится на заднее сиденье…

— Сегодня особый случай, — ответил Петр. —Потолковать надо, Митенька. Не люблю смотреть в затылок собеседнику — в техунылых случаях, когда нет в руках ствола.

— Надо же, как отставные штабисты духарятся… — с тем женахальным безразличием бросил Елагин, не отрывая взгляда от дороги.

— Как выражается генерал Лебедь — слушай сюда, я тебяговорить буду, — тихо, недобро произнес Петр. — Чересчур ты что-тообнаглел, мальчишечка. Катю оставь в покое. Усек?

— Точнее? — как ни в чем не бывало бросилплечистый.

— Не прикидывайся целкой, — сказал Петр. —-Она мне жаловалась. Все эти навязчивые прикосновения, причем на публике… И неврала она, вышел я из того возраста, когда не умеют правду от враньяотшелушивать.

— Ну, в таком случае ты чертовски счастливый человек, командир,вот что я тебе скажу…

— Не виляй. Уяснил, что от тебя требуется?

— Ты ее хоть трахнул?

Петр постарался не заводиться:

— Сказал, слушай сюда. Ты ее с этого момента оставишь впокое, Гульфик Лундгрен доморощенный. Понял?

— Допустим. Вот только не возьму в толк, зачем ты,дубликат, впрягаешься в чужие отношения. Твое дело простое — старательноизображай оригинал и не задирай хвостик.

— Чего-то ты, я вижу, упорно недопонимаешь, —пожал плечами Петр. — Хорошо, что она мне пожаловалась. А если бы оригиналу?Хорошо я его знаю, не стал бы он с тобой душеспасительные беседы беседовать…

— Спаситель ты мой… Что, Катюшу распробовал и настолькоона тебе тянулась?

— За словами следи, падло, — сказал Петрметаллическим голосом. — Уж если зашел разговор об оригиналах идубликатах, позволь тебе напомнить, что дубликат еще до-олгонько будетизображать оригинала. Пару месяцев, знаешь ли. За это время можно столько дровналомать…

— Например?

— Например, выкину тебя сейчас из машины и прямопосреди проезжей части навешаю по чавке, — сказал Петр спокойно. —Вон те ребятки, — он показал большим пальцем за спину, на видневшийся взеркальце заднего вида бежевый «пассат» с охраной. — ни о каких такихподменах не подозревают, моментально подключатся. А в конторе прикажу тебяуволить к кузькиной матери. Через пару месяцев, может, и восстановишьсправедливость — хотя, насколько я знаю своего братца, он, узнав о твоихпоползновениях, из чистого принципа яйца тебе шлюпочным узлом завяжет… Ивообще, что мне стоит в нынешнем своем обличье позвонить знакомым из областногоУВД и наябедничать, что мой шофер на рабочем месте из горлышка самогон жрет ианашу под сиденьем держит…

Он бил наугад — ну не могло у Пашки при его положении неоказаться добрых знакомых среди местных силовиков в чинах… Видимо, так оно ибыло: Елагин, дернувшийся было сказануть что-то хамское и обидное, захлопнулклювик. Помолчал с минуту и уже совершенно другим тоном произнес:

— Давай считать, что — проехали?

— Коли ты от нее отвяжешься, — сухо сказал Петр.

— Заметано.

— Слово?

— Ну, сказал же…

— Смотри у меня.

— Да ладно тебе, — покаянным тоном произнес Митя,явно стараясь нащупать пути к примирению. — Я же не железный, понимаешь…

— В роль «палача» вошел?

— Что, разузнал уже? Мое дело маленькое, командир.Ежели босс хочет, чтобы я сыграл рольку на театре, отказываться как-то инеловко. Полицедействовать пять минут за дополнительные бабки на фоне нынешнейбезработицы — очень даже неплохое занятие…

— Вот только в роль входить за пределами театра неследовало, — сказал Петр, уже остыв.

— Да ладно, говорю ж — заметано… А теперь ты послушай.Инструкции. Вон там, в бардачке, возьмешь больничный, его тебе добрый докторАйболит аж на три недели выписал, понятное дело, босс так распорядился. Никакойотсебятины, все, что я говорю, велено передать в точности и незамедлительно…Короче, у тебя все еще позванивает башка и заниматься ежедневной конторскойрутиной не стоит. Косарева нет в городе, а кроме него никто не знает про… вас сбоссом. Когда он приедет и займешься делом. А пока — заедешь на фирму наполчасика. Чтобы своим бодрым цветущим видом опровергнуть всякие сплетни — однанаша бульварная газетенка уже печатнула, сучка, что у господина Савельева,якобы, полный паралич и он, по слухам, совершенно недееспособен. Тут подъедетодна морковка с ти-ви, наши «паблик-рилейшен» договорились и проплатили, дашьей кратенькое интервью — мол, жив-здоров и весел-бодр, правда, рекомендовалиотдохнуть недельку, но это, в принципе, пустяки… Потом можешь ее трахнуть, боссей пару раз вставлял черта под кожу, так что не удивится… Сосет, говорит,виртуозно, так что пользуйся моментом.