— На самом деле нет. Просто я живу очень долго.Очень-очень,— пробормотал парень.— Это мой дом. Я помню камин внизу. Я самприкрепил там пластинку.Ханна подумала, что он, должно быть, говорит о пыльной старой пластинке рядом скамином. Но та была такая древняя и грязная, что девушка никогда прежде толкомне обращала на нее внимания.— Кто за тобой гонится? — спросила Ханна.— Это слож...Но прежде чем парень успел договорить, что-то грохнуло в окно. Раздались глухиеудары, как будто кто-то изо всех сил кидался на стекло.Парень подскочил и на мгновение исчез. Снова он возник в дверном проеме, тяжелодыша.— Что это? — дрожащим голосом спросила Ханна.— То, о чем я говорил. Оно нашло меня,— резко ответил парень, словно бысобирался броситься наутек. Однако же остался стоять, где был, не сводя глаз сдрожащего стекла.— Кто?— Скверное... существо.Ханна встала и выглянула в окно. Снаружи было темно и спокойно. На фонезаснеженного поля и замерзшей воды виднелись лишь голые силуэты деревьев. Луназаливала окрестности холодным голубым сиянием.— Я ничего не ви... ой!Девушка отшатнулась, словно ее ударили. Она что-то почувствовала. Ощутила некоеприсутствие. Увидела темно-красные глаза с серебряными зрачками, глядящие нанее из темноты. Оно парило за окном. Темный силуэт. Ханна чувствовала яростьэтого существа, его неистовое желание. Оно жаждало попасть внутрь и насытиться.— Ханна... Ханна...Оно знало, как ее зовут.— Впусти меня... впусти меня...Его голос гипнотизировал. Девушка приблизилась к окну и начала подниматьзащелку.— Стой!Ханна обернулась. Парень стоял на пороге, и лицо его было искажено страхом.— Не надо,— попросил он.— Оно хочет, чтобы ты пригласила его внутрь. Пока тыдержишь окно закрытым, оно не может войти. И я в безопасности.— Но что это такое? — спросила Ханна, чувствуя, как сердце лихорадочно бьется вгруди. Она отняла руку от окна, но не могла оторвать взгляд от него. За окномничего не было видно, но Ханна по-прежнему ощущала присутствие существа. Онобыло где-то рядом.

— Это тоже вампир. Вроде меня, но другой. Он...сумасшедший,— ответил парень.— Он поедает себе подобных.

— Вампир, который охотится на вампиров?Парень кивнул.— Я понимаю, что это звучит нелепо...— Это... это он тебя так? — спросила Ханна, придвинувшись и легонько коснувшисьструпьев на шее парня. На ощупь они оказались шершавыми. Ханна внезапно ощутилаострую жалость к незнакомцу.— Да.— Но с тобой все нормально?— Думаю, да.— Парень повесил голову.— Надеюсь, что да.— А как ты смог попасть внутрь? Тебя же никто не приглашал,— поинтересоваласьХанна.— Верно. Но я не нуждаюсь в приглашении. Дверь была открыта. Но во всех здешнихдомах было открыто множество дверей, а я не смог войти ни в какую, кроме этой.Потому я и подумал, что нашел его. Дом нашей семьи.Ханна кивнула. Это звучало вполне разумно. Конечно, он может войти всобственный дом. Грохот прекратился. Парень перевел дыхание.— Оно ушло. Но вернется.На лице его читалось такое облегчение, что теперь в душе Ханны зародиласьсимпатия к нему.— А что тебе нужно от меня? — спросила она. Ханна не боялась никого. Ее матьвсегда говорила, что дочь просто создана для чрезвычайных обстоятельств. Онабыла стойкой и надежной — из тех, кто скорее вгонит кол в сердце чудовищу, чемпримется верещать, взывая о помощи.— Я могу чем-нибудь помочь?Парень приподнял бровь и взглянул на нее с уважением.— Мне нужно убраться отсюда. Я не могу сидеть здесь вечно. Мне нужно идти.Нужно предупредить остальных. Рассказать им, что произошло со мной. Опасностьусиливается.— Он обессиленно привалился к стене.— То, о чем я прошу, может бытьнемного больно, и я не хочу настаивать, если это не будет даровано мне подоброй воле.— Что, кровь? Тебе нужна кровь? Ты ослабел, — догадалась Ханна.— Тебе нужна моякровь.— Да.Из-за теней его лицо заострилось, и Ханна увидела, как ввалились его щеки.Какой у него землистый, болезненный цвет лица. Возможно, в легендах о вампирахесть доля правды.— А я не превращусь в...— Нет.— Парень покачал головой.— Так оно не действует. Сделать вампиромневозможно. Мы рождаемся такими. Проклятыми. С тобой все будет нормально —может, появится усталость и легкая сонливость, но больше ничего.Ханна сглотнула.— А без этого никак?

Ей не особо нравилось, как это звучит. Он должен укусить ее.Пить ее кровь. При одной мысли об этом Ханна почувствовала тошноту, но вместе стем и странное возбуждение. Парень медленно кивнул.

— Если ты не захочешь, я пойму. Большинству людей это непонравилось бы.— Можно, я подумаю? — спросила Ханна.— Конечно,— отозвался он. И исчез.На следующую ночь, когда он вернулся, он казался еще более больным, чем прежде,и словно бы истаивал — в общем, ему делалось все хуже прямо у нее на глазах. Унего настолько заострились скулы и натянулась кожа, что Ханне показалось, будтоона видит очертания черепа. Она подумала, что он выглядит полумертвым, а потомначала размышлять о том, может ли существо, которое и так неживое, выглядетьполумертвым.— Ты почти права,— улыбнулся он.— Ты еще и мысли читаешь.Это было утверждение — не вопрос.— Я могу это делать, когда хочу, но сейчас мне и не пришлось ничего читать, всебыло ясно по твоему взгляду. Я действительно настолько плохо выгляжу?Девушка кивнула.— Извини.— Какой я глупец,— произнес парень, прижав к глазам стиснутые кулаки, словнопытался преградить путь какому-то ужасному воспоминанию.— Мне следовало этопонять с самого начала... какой я глупец!Он отнял кулаки от лица и взглянул на свои грязные ногти.— Ты о чем? — переспросила Ханна.Но парень продолжал яростно шептать:— Я должен был понять, что это она! Я знал, но забыл... наверное, онаиспользовала меня, или что-то, живущее в ней... у меня все смешалось вголове... Я помню, что происходило, но иногда не в силах поверить, что все этои вправду произошло... и возникает такое ощущение, что это меня следовалоуничтожить. Или что меня уже уничтожили.Его слова не имели ни малейшего смысла, и Ханне начало казаться, что у нее всесмешалось в голове не меньше, чем у него.— Она — это кто?Но ему не было нужды объяснять. Все было ясно по боли, написанной на его лице.Ханна ощутила укол зависти. В это дело была замешана другая девушка. Как ивсегда. Так не бывает, чтобы у парня с такой внешностью — изможденного,красивого, с печальными черными глазами — не было девушки.

— Она очень много значила для меня,— пробормотал он.— Нодумаю, мне нужно вернуться обратно... так что я смогу... Господи... Я смогу ееубить.

Он разразился сдавленными рыданиями.— Я должен буду... но не знаю, смогу ли... Может быть, пускай лучше оно менязаберет... Так было бы проще.Ханна встала с кровати и обняла его. Она не любила прикосновений чужих людей,но ей хотелось сделать что-нибудь, чтобы ему стало легче. Когда ее родителитолько-только расстались, она превратилась в зомби, в пустую оболочку, лишеннуючувств, но переполняемую огромной, неистовой жаждой утешения. Мать пыталасьпомочь ей, наладить с ней контакт, но Ханна не желала принимать помощь отчеловека, который был отчасти виновен в ее страданиях. В конце концов, ктознает, если бы с матерью не было так трудно ужиться, может быть, отец не бросилбы их ради Дельфины, той самой искусительницы, торговавшей произведениямиискусства. Кто знает.