Нынешнее имя: Дилан Эллиот Вард.Дата и место рождения: 5 мая 1992 года, Гринвич, штат Коннектикут.Известные прошлые жизни: Альфред, лорд Барлингтон, граф Девонширский (Ньюпорт),Вильям Брэдфорд (Плимут), Паоло Гиберти (Флоренция).Суженая: отсутствует.Предназначенный человек-проводник: отсутствует.Список людей-фамильяров: неизвестны.Физические данные:волосы — черные;глаза — черные;рост — 5 футов 9 дюймов.О семействе Вард известно очень мало, поскольку они предпочитают жить в сторонеот клана с начала двадцатого века. Единственным членом этого семейства,привлекшим к себе внимание Комитета, стал Дилан, из-за его роли в разоблачениизаговора Серебряной крови.

Дилан поступил в Дачезне на втором курсе, и, по докладамстажеров, сразу же начали ходить слухи, будто его выгнали из всех частных средихшкол на северо-восточном побережье; эти слухи подогревались, возможно, егоманерой поведения (замкнутый, необщительный, вечно хмурый) и нарочито сквернойодеждой (потрепанная кожаная курка, грязные джинсы). Однако же правда была кудаболее приземленной. Начальные и средние классы Дилан проучился в Гринвиче, иуспехи его там были оценены как посредственные.

Он подружился с такими же изгоями, как он сам, Шайлер ванАлен и Оливером Хазард-Перри, и у него возник роман с Блисс Ллевеллин. Однаждыона сказала: «Дилан из тех парней, которые нарушают правила и не смотрят напоследствия — за это он мне и нравится!»Он был первым, кого заподозрили в убийстве Эгги Карондоле. Комитет задержалДилана для допроса, но он бежал и, как предполагалось, совершил новое нападение,на этот раз избрав своей целью Корделию ван Ален. Однако же сейчас мы считаем,что Дилан не был ни преступником, ни совращенным, а, напротив, стал еще однойжертвой Серебряной крови. Его воспоминания были вопиюще искажены, что породилодезориентацию и бессвязность речи. Венаторы полагают, что настоящимпреступником была Блисс Ллевеллин, находившаяся под влиянием Люцифера.Снова появившись в Нью-Йорке, Дилан отыскал Блисс, которая сдала юношу своемуотцу этого цикла. Форсайт Ллевеллин немедленно определил Дилана в «Переходныйпериод», реабилитационный центр для вампиров. Несколько недель юноша находилсятам под наблюдением, а впоследствии его труп был найден на горе Корковадо,рядом с телом Лоуренса ван Алена.Как вампир, не имеющий суженой, Ксатанеал имел право выбирать себе пару натекущий цикл среди членов клана, и его постоянно влекло к Азазель (Блисс). В1870 году, когда он был старшим сыном герцога и герцогини Девонширских, онзаключил помолвку с Мэгги Стэнфорд как раз накануне ее исчезновения. ВХранилище полагают, что и в других воплощениях его тоже тянуло к ней. Возможно,Брустер сделалась Гуди Брэдфорд, а Джулия де Медичи давала слово ПаолоГилберти.Нынешнее положение: существование завершено. Убит Лоуренсом ван Аленом в Рио.

Касательно дополнительных сведений о его смерти см. архивноедело ¹ 303, «Откровения».

Примечание автора. Эта история произошла после событий, описанных в «Голубойкрови», и до «Маскарада». Она рассказана не от имени Дилана, но проливает чутьбольше света на произошедшее с ним.

История Дилана

Все началось со света. Однажды в холодном феврале Ханнапроснулась в три часа ночи и заметила, что один из старых светильников на стеневключен и его окружает тусклый, едва различимый ореол света. Сперва он мигнул,потом угас, затем внезапно вспыхнул снова. Сперва девушка списала это нанеисправную проводку либо на собственную небрежность — может, она не выключиласвет, перед тем как идти в постель. Но потом это произошло снова, на следующийвечер, и два дня спустя — тоже, и Ханна принялась присматриваться.В четвертый раз она уже проснулась, когда это произошло. Ханна пошарила потумбочке в поисках очков, надела их, потом уставилась на светящуюся лампочку инахмурилась. Она точно помнила, что выключала свет, прежде чем ложиться. Наглазах у девушки лампочка медленно погасла, и комната снова погрузилась втемноту. Вскоре Ханна уснула.Другая девушка на ее месте испугалась бы, но Ханна уже третью зиму жила наостровке Шелтер-Айленд и привыкла к «шуму в доме» и сопутствующим странностям.Летом задняя, затянутая сеткой дверь никогда не оставалась закрытой. Онапостоянно хлопала, либо от ветра, либо когда кто-нибудь входил в дом иливыходил из него — бой-френд ее матери, соседи, приятели Ханны, у которыхродители проводили лето на острове. На Шелтер-Айленде никто никогда дверей незапирал. Преступности здесь не было (если не считать преступлением кражувелосипеда. А если ваш велосипед пропадал, это, скорее всего, означало, чтокто-нибудь его позаимствовал, чтобы съездить на местный рынок, и что выназавтра найдете его у своих дверей), а последнее убийство произошло где-то вначале восемнадцатого века.

Ханне было пятнадцать лет, и ее мать, Кейт, работалабарменшей в «Приятном местечке», ресторане с баром, где подавали исключительнонатуральную пищу. Заведение это работало всего три месяца в году, во времякурортного сезона, когда остров был «засорен», как выражалась ее мать,приезжающими в отпуск горожанами. «Летняя публика» (еще одно выражение еематери) и их деньги позволяли существовать тем, кто, как Ханна с матерью,проживал на острове круглый год. В мертвый сезон, зимой, когда на островеоставалось мало народу, это похоже было на жизнь в городе призраков.

Но Ханне нравилась зима, нравилось смотреть на паром, ходящийчерез холодную реку, наблюдать, как снег тихо укрывает все волшебным одеялом.Она бродила в одиночестве по продуваемому ветром берегу, где на много мильслышалось лишь шарканье ее ботинок по мокрому песку. Люди всегда норовили назиму покинуть остров. С них довольно было жестоких буранов, бушевавших всю ночьнапролет, и ветра, воющего за окном, словно обезумевшая баньши. Они жаловалисьна одиночество, на то, что отрезаны от мира. Некоторые не любили тишину, а вотХанна ею наслаждалась. Лишь в тишине она могла слышать собственные мысли.Ханна с матерью сами начинали как «летняя публика». Когда-то давным-давно,когда ее родители еще были вместе, их семья проводила отпуск в одном из большихособняков в колониальном стиле, стоящих на берегу, неподалеку от яхтеннойпристани у отеля «Сансет-Бич». Но после развода родителей все изменилось. Ханнапоняла, что после разрыва их жизнь и сами они как будто уменьшились. С тех поркак ее отец сбежал с женщиной, торговавшей произведениями искусства, они сматерью стали предметом жалости.Правда, Ханну не особенно волновало чужое мнение. Она любила дом, в котором онижили, уютный, хоть и обветшалый, с полукруглой террасой и шестью спальнями,размещенными по углам: одна в мансарде, три на первом этаже и две — вполуподвальном. В обшитой деревом гостиной висели старинные гравюры с видамиострова и окружающего моря. Дом принадлежал какой-то семье, которая никогда имне пользовалась, и смотритель был не против сдавать его матери-одиночке.Сперва Ханна с матерью болтались в этом большущем доме, словно два шарика настоле для пин-бола. Но с прошествием времени они привыкли, и дом сделалсятеплым и уютным. Ханне никогда не было здесь одиноко или страшно. Она всегдачувствовала себя в безопасности.