— По приказу региса. Он сказал, это будет испытание.— Кингсли с такой силойсжал бокал, что у него побелели костяшки пальцев.— Я думал, он просто играет сомной. Может, проверяет мою верность. Ну да без разницы. Мы, венаторы, выполняемприказ. Раз он хочет, чтобы я вызвал Серебряную кровь, я буду вызыватьСеребряную кровь.— Но зачем Чарльзу было заставлять тебя?..— В ужасе произнесла Мими.Кингсли сжал ее руку.— Ты помнишь что-нибудь о Риме?— Немного,— отозвалась Мими.— Обрывки, кусочки мозаики. Я помню кризис, помнюдемонов, расхаживающих при свете дня, помню, как мы охотились на них... ипоследнюю ночь в Лютеции.— Она закрыла глаза.— Я помню, как говорила Валерию,что София ошибается... Калигула просто не может быть... что Кассий простозавидует, как обычно... но потом... потом мы увидели.Кингсли кивнул. Калигула и его темно-красные глаза с серебряными зрачками.Несомненный признак совращения. Агриппина-Азраил и Валерий-Аббадон загналиимператора вниз по пути, к недавно скованным вратам, где уже ждал Кассий —Михаил. Победа в этой схватке далась им нелегко. Но они победили. Отправилидьявола в ад.— Но какое отношение Рим имеет к тому, что произошло в Хранилище? — спросилаМими.— Ну, для начала, поскольку заклинание сработало, это доказало, что Серебрянаякровь по-прежнему существует и что они отыскали путь в наш мир. Чарльз в это неверил — во всяком случае, сперва, даже невзирая на все эти убийства. Боюсь, ондо сих пор не поверил в это до конца. И хотел скрыть это от Комитета. Но емунужно было что-то предпринять на тот случай, если он все-таки ошибается, потомуон отправил меня к Корковадо. Потому что если бы Серебряная кровь действительновернулась, первым делом они бы направились именно туда, освобождать Левиафана.Мими кивнула, принимая объяснение.— Ты что-нибудь знаешь о вратах? Об Ордене семерых? — спросил Кингсли.Мими пожала плечами.— Увы, меня в это собрание не пригласили. Я удивилась не меньше всех прочих,когда оказалось, что на этот цикл в отцы нам выбрали Михаила. Он в курсе, чтомы никогда не были большими поклонниками этих так называемых неразвращенных. Вовсяком случае, я никогда не была.Кингсли изложил ей то, что сам знал о вратах ада, о привратниках, призванныхохранять их, и о своей роли во всем этом.— Врата охраняют пути и держат демонов запертыми в преисподней. Врата должныбыли не дать заклинанию сработать. Но оно сработало. Это было испытанием.Серебряная кровь сумела прорваться через преграду. Чарльз подозревал, чтоЛюцифер выбрался в мир путем, которого мы не ожидали и не предвидели.— Но каким?— И вправду — каким? Особенно после того, как Совет принял меры с учетом самойсерьезной угрозы.— Боже мой. Я совершенно об этом позабыла,— выдохнула Мими, прижав ладони кщекам, словно пытаясь спрятаться от истины.— Это же был ты. Это ты забралГабриэллу после того, как у меня не хватило на это храбрости.

Кингсли кивнул. Это задание поручили близнецам, но теотказались, заявив о его неправомерности, и тогда они с Форсайтом похитилиГабриэллу из ее комнаты. Он помнил все. Роды в полной тишине, перепуганныхповитух, Чарльза с Лоуренсом, забирающих дитя... обгорелые пеленки, ужасныйзапах смерти вокруг. Затем Габриэлла проснулась, не помня ни о постигшем еетяжком испытании, ни о том, что она вообще родила дитя.

— Думаю, никто из нас не простил себя за то, что мы сделалив ту ночь. Ни я, ни Лоуренс, ни Чарльз, ни Форсайт. Война — ужасная вещь. В нейнет места для милосердия.— Лицо Кингсли исказилось. У него пропало всякоежелание продолжать разговор. Несчастный Лоуренс, его друг и наставник! А теперьи Чарльз пропал.— В общем, это все.— Ах, Кингсли...— мягко произнесла Мими. Кингсли поднял голову и, к своемуудивлению, обнаружил, что у Мими на глаза навернулись слезы. Она нежнопогладила его по щеке.Мими молча смотрела на него, и в ее глазах он увидел прощение и понимание, двевещи, о которых сильнее всего мечтал и которых менее всего ждал. В Рио Кингслипреследовало ощущение, будто он малость злоупотребил сложившейся ситуацией —они так устали после того броска через джунгли, что она наверняка была слегкане в себе, когда той ночью постучалась в дверь его комнаты и искала утешения вего поцелуях. Именно поэтому с тех пор он держал Мими на расстоянии.Но теперь она была здесь. И сама потянулась к нему. И произнесла:— Мне ужасно, ужасно жаль...Он ждал этих слов целую жизнь — множество жизней,— он жаждал их услышать, иособенно жаждал их услышать от Азраила, от той, что пренебрегала им напротяжении столетий (не только Аббадон увивался за девушкой, которую не могзаполучить). Она насмехалась над ним в Риме — надменная красавица Агриппина, укоторой никогда не находилось времени для такого ничтожества, как Гемелл,— надредкостью, одинокой душой, которая никогда ни с кем не была связана узами. НадГемеллом, который любил и боготворил ее издалека. И вот теперь она в егообъятиях...Победа была сладка. Кто бы мог знать, что путь к сердцу женщины лежит черездушу порядочного мужчины?

Кингсли Мартин никогда не понимал женщин. Но это не имелозначения. Ему и не надо было понимать Мими. Ему нужно было лишь одно — любитьее, и это он мог.

Перед смертью Лоуренс ван Ален открыл Шайлер тайну: она была наследницей нетолько имени ван Аленов. К ней переходило иное, очень важное наследие. Лоуренсвелел ей выяснить подробности у Чарльза, но тот попал в засаду, устроеннуюСеребряной кровью во время Вампирского бала в Париже, и оказался пойман в«сабвертио», заперт в белой тьме. Разузнать, что именно было ему известно,стало невозможно.Однако же, когда Шайлер вернулась в Нью-Йорк, Аллегра вышла из комы — еепробудила из бессознательного состояния глубинная память о другой дочери,— и вбезопасности глома она смогла поведать Шайлер историю врат ада и путей мертвых.Во времена до сражения на небесах и низвержения Люцифера пути между мирами былиоткрыты. Ангелы свободно передвигались между небесами, землей и подземныммиром. После падения, когда Люцифер с его армией ангелов были изгнаны, пути врай закрылись навеки. Но семь путей в преисподнюю оставались открыты. Это былипути мертвых.В Риме, до того как в Калигуле опознали Князя тьмы, Михаил-Кассий был ближайшимсоветником императора. Когда Калигула обнаружил, что один из путей мертвыхпролегает под Лютецией, советник убедил его сковать на пути врата, чтобыдержать демонов взаперти. Калигула украл ключ у Кассия и, проявив свою истиннуюсущность, выпустил мерзость в мир. Результатом стала битва в Риме. В концеконцов Агриппина и Валерий (Азраил и Аббадон) сумели загнать Калигулу к недавносозданным вратам, и Кассий (Михаил) отправил его в ад, заперев там Князя тьмы.

После событий в Риме Михаил приказал, чтобы Голубая кровь отыскала остальныешесть путей и возвела на них врата, дабы обезопасить границы между мирами изащитить землю от тварей преисподней. Стражи и привратники врат ада получилиназвание Орден семерых — по одному от каждого из семи изначальных семействСовета. Привратники разошлись по свету; они не знали друг друга и передавалитайну в своих семьях из поколения в поколение.