ценю это.

— Нам нужно поговорить о сегодняшнем вечере, — говорю я, прежде чем она выходит. — Мне не следовало целовать тебя. Это было неправильно с моей стороны. Я просто—

— Хейс, — она прерывает меня с теплой улыбкой. — Ты не… Я знаю, что это был за поцелуй. Ты просто оказывал мне услугу. Не то чтобы я внезапно влюбилась в тебя или что-то в этом роде.

Кроме того, я могу сказать по тому, как она произносит эти слова — она такая. Это просто не внезапно. Боже, я отправлюсь в ад.

— Тем не менее. Мне жаль.

— Не стоит, — честно говорит она мне. — Я не жалею об этом.

С еще одной усмешкой, которая творит со мной такое, что я отказываюсь признавать, она вылезает из грузовика и остаток пути домой проходит пешком.

Осталось двенадцать часов до хоккейной тренировки, где Кэм неизбежно использует мою голову в качестве шайбы.

Все утро я ловлю себя на том, что бездумно играю со своей нижней губой. Я все еще чувствую мягкость ее губ, прижатых к моим. Как будто от ее поцелуя у меня в мозгу произошло короткое замыкание. Это должно было быть только ради мести. В тот момент я ничего так не хотел, как увидеть, как всегда самоуверенный настрой этого придурка немного спадет. И это сработало.

Дело закрыто.

Миссия выполнена.

Но если это послужило своей цели, какого черта я не могу перестать думать об этом?

— Чувак, — говорит Кэм, щелкая перед моим лицом. — Ты вообще слышал хоть слово, которое я сказал?

Я опускаю взгляд на сборник пьес в его руках. — Извините, плохо спал прошлой ночью. Повторишь еще раз?

Он начинает снова повторять пьесу, но мое подсознание продолжает, как мантру, повторять скажи ему в моей голове. Проблема в том, что я не знаю, как.

Эй, я целовался с твоей сестрой прошлой ночью.

Засунул язык в глотку твоей сестры, но не волнуйся, потому что это было для мести ее бывшему.

Есть идеи, как стереть вкус твоей младшей сестры с моего языка?

Кого я обманываю? Неважно, как я это говорю, результат все равно будет тот же. Ему уже приходится иметь дело с большинством его друзей, которые за ней приударяют. Узнать, что я поцеловал ее так, как прошлой ночью… это ставит меня на первое место в его списке подозреваемых.

Лучше сразу сорвать пластырь.

— Вообще-то, мне нужно с тобой кое о чем поговорить, — говорю я ему, но прежде чем я успеваю сказать что-либо еще, Айзек выбегает из раздевалки.

— Уайлдер! — ревет он, выходя на лед. — Что, черт возьми, заставляет тебя думать, что у тебя есть право угрожать моему брату?

Кэм приподнимает брови. — Ты угрожал Крейгу?

Я расправляю плечи и обращаю свое внимание на Айзека. — Если бы он не был таким куском дерьма, мне бы не пришлось. Может быть, кому-то из вашей семьи следует научить его, как обращаться с девушкой.

— О, ты имеешь в виду, что ты знаешь, как? — Коварная ухмылка на его лице говорит мне, что я облажался. — Да, Крейг рассказал мне все об этом поцелуе. Кэм знает, что ты трахался с малышкой Бланшар?

— Э-э, что? — Челюсть Кэма сжимается, когда он переводит взгляд между нами, но мое внимание остается на Айзеке.

— Ты ни хрена не знаешь, о чем говоришь.

— Конечно, знаю, — отвечает он. — Скажи мне, насколько она хороша?

Голова Кэма поворачивается к Айзеку. — Ты закроешь свой рот прямо сейчас, если знаешь, что для тебя лучше.

Но его усилия тщетны, поскольку он ухмыляется. — Давай. Я видел ее ноги в этом купальнике. Держу пари, она знает, как правильно на нем ездить.

Я уверен, что добавлю это к списку плохих решений, которые я сделал за последние двадцать четыре часа, но ничто не может удержать меня, когда я бросаюсь к нему и бью кулаком ему в лицо.

На трибунах холодно, поэтому пакет со льдом, который приносит мне Кэм, выглядит почти комично. Почему тренер разослал нас по разные стороны баррикад после прекращения драки, выше моего понимания. Ему следовало просто уложить нас на лед, чтобы залечить наши раны.

— Тебе следует осмотреть этот порез на губе, — говорит мне Кэм, когда я шиплю.

Я уже чувствую, что губа начинает опухать, но, по крайней мере, я больше не думаю о поцелуе с Лейкин.

Черт возьми, вычеркни это.

— Я попрошу маму проверить это, когда вернусь домой, — отвечаю я.

Я почти надеюсь, что он уйдет, пойдет выпустить пар или что-то в этом роде после того, как узнал о прошлой ночи, но вместо этого он садится рядом со мной.

— Итак, ты поцеловал мою сестру?

Иду прямо на убийство, я, полагаю. — Это не то, что ты думаешь. Клянусь, я просто помогал ей. Крейг вел себя как придурок, и ей нужен был кто-то, кто пришел бы ей на помощь.

Он хихикает. — Очевидно, ты не сказал ей этого. Если бы ты это сделал, ты бы здесь не стоял.

Ладно, возможно, он прав. Лейкин никогда не была из тех, кому нужен рыцарь в сияющих доспехах. Но он не видел выражения ее лица прошлой ночью или того, как ее бывший способен за считанные секунды поднять ее настроение с небес до самого дна.

— Да, не говори ей, что я это сказал. Сегодня я уже получил один удар кулаком в лицо. Мне не нужен другой.

Он напевает. — Дерзко с твоей стороны предполагать, что я не собираюсь ударить тебя тоже.

— Я бы это заслужил, — честно отвечаю я. — Я перешел черту, но просто знай, что это был всего лишь поцелуй. Один поцелуй, чтобы Крейг оставил ее в покое, черт возьми.

— Так вот почему ты ударил Айзека?

То, как он смотрит на меня, говорит мне, что мой следующий ответ решит, куда каждый из нас пойдет отсюда. К счастью для меня, я привык к необходимости лгать на месте — результат травмы от ухода моего отца и необходимости годами убеждать всех, что со мной все в порядке.

— То, что он сказал, было полной чушью, — начинаю я. — Но, если бы я не ударил его, это сделал бы ты. Твой кулак уже был сжат. Я не могу допустить, чтобы ты нарушил испытательный срок из-за такого подонка, как он.

Он отводит взгляд от меня и переводит его на лед, и после самой длинной секунды в моей жизни медленно кивает. — Достаточно справедливо.

— Итак, у нас все хорошо?

— Да, — подтверждает он. — У нас все хорошо, но ты должен знать, что тренер взбешен.

Это прекрасно. Я могу справиться с разъяренным тренером и несколькими тяжелыми тренировками. Кроме того, ударить Айзека стоило того. И если я