Я отвернулась.

Помнила я ту куклу, и истерику помнила… А вот о мамочке предпочитаю не вспоминать.

– Но все поменялось, – продолжила Вика. – Мне осталось лишь завоевать внимание того, кого я выбрала, и все в моей жизни будет просто замечательно.

– Он уже совершил свой выбор, – отозвалась я все же. Точно знала: говорим мы об одном и том же человеке. Колдуне. Черном колдуне.

– А я докажу ему обратное, – Вика мотнула головой. – Сразу, как выберусь отсюда. Янтарь, говоришь? Пусть будет янтарь! Попытайся связаться с отцом и сказать ему об этом. Сделай хоть что-нибудь, Яна!

Я бросила на нее сомнительный взгляд.

Видимо, Вика решила действовать – и неотложно.

Впрочем, я и сама не собиралась сидеть на месте, сложив руки – раз уж по мою душу кто-то начал охоту, и мы опять угодили в приключение. И пусть Вика этому поспособствовала, очень сильно. И пусть она хотела – на недельку – от меня избавиться. И пусть она хочет забрать себе Влада – пусть…

Я встала со стула, отставила тарелку с недоеденным завтраком в сторону. Аппетита не было.

Ярослав поднялся почти одновременно со мной и произнес:

– Я помогу.

– Чем? – поинтересовалась я.

– Чем получится, – он задвинул стул, сообщая, что от своего решения не отступит. И бросил Вике: – С тебя посуда, портальщица.

– Спасибо, – отозвалась она. – А объедки куда прикажешь девать? Употребить самостоятельно?

– Под раковиной мусоропровод. Если что.

А у меня под раковиной обычное ведро. И домовой, тоже обычный. Интересно, он обеспокоен моим исчезновением? К вечному присутствию Яночки он привык, Яночку он любит. Должен беспокоиться. Тем более что меня тут обижают. А он к таким вещам чувствительный.

Я вышла в коридор, и Ярослав последовал за мной. Едва за нами закрылась дверь, как он неожиданно коснулся моего запястья, спросил осторожно:

– Все в порядке?

Я подняла взгляд.

Вот стоит Ярослав, весь такой взрослый, красивый и беломагический – что в тысячу раз важнее. Волнуется. Интересуется о самоощущении. Пытается помочь. Но зачем? По какой причине? Если летом он мог оправдать себя тем, что беспокоится о жителях деревни, то сейчас им абсолютно ничего не движет. Хочет поскорее вернуться домой? Но зачем тогда бежал за мной тем злополучным вечером… вчерашним?

Никому нельзя доверять.

Только что мне в очередной раз это доказали.

Я все же ответила:

– В порядке, ага… Ну как все может быть в порядке?.. А знаешь, я ведь угадала, и портал предназначался одной лишь мне, – напомнила ему о нашем недавнем разговоре. И не выдержала: – Почему ты здесь?

Ярослав меня понял.

Что-то непроизвольное прожестикулировал, а потом ответил:

– Потому что мы друзья.

– Мы не друзья, – заметила я. – Совсем-совсем. У меня нет друзей. – И добавила мысленно, что среди белых магов у меня нет даже приятелей.

– И мы столько с тобой пережили… – Яр добавил несколько смущенно: – …вместе. По-твоему, это ну такая себе причина?

– Столько, – я фыркнула. – Подумаешь. Ну, в гости друг к другу сходили. По лесочку погуляли. Мало ли, к кому я в гости хожу! Мало ли, с кем я гуляю!.. Подумай над этим лучше, Ярик, – я пересеклась с ним взглядом. Красивые глаза, очень. – Как только мы вернемся. Подумай, что нас с тобой не связывает ничего, и забудь меня, оставь в покое, пока не вляпался ещё куда-нибудь. А теперь я пойду пытаться. Я верну вас домой: тебя и Вику.

– Я тебя понял, – отозвался он. Глаза его были стальными: неба в них совсем не осталось. – Понял.

Я хотела пойти в соседний коридорчик, заканчивающийся окном, чтобы мне было удобнее концентрироваться, но неожиданно свернула в другую сторону, к комнате со стеклянными стенами. И Яр пошел следом. Я предложила ему, не оборачиваясь:

– Может, ты проверишь лестницу, которую я проигнорировала? Спустишься вниз… Только не заблудись. Проверишь, вдруг там открыта дверь? И если захочешь, то вернешься за нами.

– По-твоему, я тот, кто с легкостью бросает девушек в беде?

Я вздрогнула – голос прозвучал над самым ухом. Ответила:

– Нет. Не тот. Проверишь?

– Проверю. Только проводи.

– Я и провожаю.

Возле лестницы мы и разошлись. Я сказала Яру, что буду наверху, а он стал спускаться вниз. Уже преодолев один лестничный пролет, поднял голову и посмотрел на меня:

– Знаешь, даже обижаться на тебя не хочется.

– Не обижайся, – согласилась я. – Забудь меня – и все.

– Если ты так говоришь, значит есть, что забывать.

И он исчез. А я ещё минуты две постояла, облокотившись на перила – вдруг и правда есть?.. Но потом все же поднялась наверх. Стеклянная комната дарила мне уют. И даже рыжая пыль совсем не мешала, лишь помогала утихомирить мысли. Я, не боясь замарать платье, села прямо на пыльный паркет и прикрыла глаза.

Искры души покинули мое тело и растворились в пространстве.

«Отец, ты меня слышишь?»

«Отец, мне правда нужно с тобой поговорить. Знаю, эта связь – очень нестабильная штука. Дурацкая. Но я подумала…»

«Янтарь, отец. Ощути меня. Янтарь. Душа подсказывает, что это важно. Здесь все из янтаря – или с ним. Услышь меня, отец. Не навевает ли этот камень тебе каких-нибудь умных мыслей? У тебя должны быть умные мысли. Они у тебя всегда есть».

«Папа».

«Я тоже переживаю, когда ты подолгу пропадаешь вне дома. А это случается часто. Так почему же ты тогда так всполошился, когда лишь на сутки исчезла я?..»

«Папа, а когда мама исчезла, ты тоже испугался?»

«Я очень хочу, чтобы ты понял, что со мной все хорошо».

«Я тоже, папа».

«Тоже тебя…»

«Не уверена, что ты хочешь это услышать. Мы – черные колдуны, и, если уж мы что-то испытываем, мы должны тщательно это скрывать».

«Янтарь, отец».

Отец не отзывался, как я не пыталась с ним связаться. И я открыла глаза, чувствуя удивленно, что по щекам сбегают слезы. Я быстро смахнула их, всполошив пыль, что уже успела песчинками осесть на мое платье и волосы. Поднялась. И только тогда заметила, что дверь в стеклянную комнату приоткрыта. Хозяева? Хозяева замка нашлись? Я подскочила, пытаясь придумать отговорку и защититься одновременно – но около двери стоял Ярослав и наблюдал за мной.

– Ты меня испугал, – призналась я.

– Ты меня тоже. Прости…

Ярослав приблизился к центру комнаты, встал рядом со мной и чуть склонил голову. Протянул ладонь и стер что-то с моего подбородка – надеюсь, это была пыль, а не остатки слез.