— Я паломница, — скромно улыбнулась. — Сестра Лен… Леанна из Общины в… — Какие там города называл Эзра? — В Сангаре. Письмо о моём визите должно было прийти неделю назад.

— Не было письма. — Уверенность монаха казалась несокрушимой. Всё потому что он прав и, скорее всего, прекрасно об этом знает.

— Проведите меня к настоятелю ар-Зафару, он всё объяснит, — я тоже проявила гранитную твёрдость. Главное попасть внутрь, а там сумею затеряться.

— Проваливай, девчонка!

— Вы говорите не с бродяжкой, умерь…

Внезапно нахлынувший ворох неприятных ощущений вынудил замолчать на полуслове. В ногах разлилась слабость, в груди поселилась тревога, а тело пробрал озноб, будто бы колючему ветру удалось просочиться под ткань ливреи. Точь-в-точь как утром перед входом в Сыскной приказ.

Это может означать только одно — в Общине Синих монахов есть иремские артефакты!

Неприветливый страж грозно оскалился, намереваясь дать пинка нахалке, как вдруг отошёл в сторонку и смиренно приклонил голову. Причина столь резкой смены поведения прояснилась уже через несколько секунд. К калитке подошёл другой монах в точно такой же синей ливрее, но с золотистой каймой по подолу. На вид ему лет пятьдесят или чуть больше, чёрные волосы уже тронула седина, в уголках бледно-голубых глаз расползлась сеть морщинок.

— У нас какие-то проблемы? — негромко поинтересовался он. Вот это голос! Глубокий, чистый, волнующий и мгновенно подкупающий.

— Никаких, настоятель Аббас, — ответил привратник. — Девушка уже уходит.

— Простите, но проблемы всё-таки есть, — быстро заговорила я. Слабость в ногах только усилилась, убежать не смогу при всём желании, поэтому продолжу гнуть своё. — Я паломница из Общины в Сангаре.

В этот раз о письме не заикнулась. Уж настоятель-то точно знает, что в монастырь не приходили никакие письма.

Страж ворот собрался возразить, но был остановлен властным взмахом руки ар-Зафара.

— О нашей Общине ходят нелепые слухи, будто мы негостеприимны, а ведь это не правильно. Должно быть не правильно. — Немигающий взгляд настоятеля остановился на мне с лёгким налётом пугающего любопытства. — Дева сама объяснит мне, зачем пришла. Посторонись.

— Слушаюсь. — Монах отошёл в сторону. Покорность в его голосе граничила с фанатичным раболепием.

Удивительное дело — меня не обличили. Удивительно подозрительное даже. Тем не менее, я вложила свою руку в протянутую ладонь ар-Зафара и позволила провести себя во двор обители. Право слово, не убьёт же он меня за безобидное переодевание! А если всё же попытается, уже к заходу солнца Эзра поднимет тревогу и не постесняется привести к порогу Общины госпожу Хатун и её сыщиков.

На пальце настоятеля блестел великолепный перстень с пятнистым, словно божья коровка, рубином. Вот она, иремская вещица, что не дала мне уйти, когда был шанс.

— Какая прелесть! — я не сдержала восхищённого возгласа.

— Моя прелесть! — Мужчина тут же отпустил мою ладонь и подхватил под локоть. Люди в Кадингире, похоже, вообще не знакомы с понятием «личное пространство».

Мы неспешно двинулись к зданию монастыря по мощёной изысканным мрамором дорожке, обрамлённой цветущими кустами роз.

— Так кто же вы на самом деле, юная дева?

— Паломница.

— Нет.

Само собой, он раскусил меня в один взгляд. Миссия по внедрению и последующим обыском Общины провалена с треском, но совсем уж с пустыми руками уходить не хотелось.

— Вы правы. Простите за наглое вторжение и украденную ливрею, но иначе к вам не попасть. Я давно восхищаюсь Общиной Синих монахов, уважаю ваш образ жизни, ваши догмы и правила. Увидеть монастырь своими глазами — мечта всей моей сознательной жизни.

Ар-Зафар слушал восторженную речь со снисходительным спокойствием и чем-то ещё, что никак не удавалось понять. Тяга иремского перстня мешала мне мыслить здраво.

— Что ж, ваша настойчивость принесла плоды, — он коротко улыбнулся. — Позвольте, я покажу то, о чём вы так страстно мечтали.

Выполняя обещание, он повёл меня в сад, затем в маленький виноградник и винокурню, где трудились несколько уставших монахов. На их лицах — той части, что не была скрыта капюшоном — проступало откровенное любопытство, но ар-Зафар не дал мне возможности над ним поразмыслить.

— Пока среди братьев есть те, кто способен познать чистую красоту цветов и наслаждаться ею, наша Община продолжит процветать и не придёт в упадок, — говорил он менторским тоном профессора философии.

— Вероятно, процветание зависит не только от чувства прекрасного её монахов.

— О нет, не только. Пока мы чтим заветы наших предков, наша Община продолжит процветать и не придёт в упадок.

— Не сомневаюсь.

— Пока наши мысли и поступки в гармонии друг с другом и окружающей действительностью, наша Община продолжит процветать и не придёт в упадок.

— Разумеется. — Всё это интересно, но в моих планах на сегодня нет пункта о приобщении к местному мировоззрению. — А правду ли говорят, что в стенах вашего монастыря одно время скрывался некий преступник по имени Искандер ар-Хан?

— Впервые слышу столь недостойный бред, — уровень фальши в голосе ар-Зафара зашкаливал. — Мы с Искандером никогда не встречались. А теперь пройдёмте внутрь дворца, покажу вам наши залы.

На счёт ар-Хана он явно темнит, но та открытость, с которой устроена экскурсия, наводила на мысли, что принцессы здесь нет.

— Пока мы помним, зачем пришли в подлунный мир, наша Община продолжит процветать и не придёт в упадок, — продолжил настоятель, заходя во внутренний дворик с фонтаном и клетками с разноцветными птицами. — Пока мы способны распознать ложь и воспротивиться ей, наша Община продолжит процветать и не придёт в упадок.

Непосредственная близость иремского перстня согревала изнутри и почти гипнотизировала… Или это действие кошачьего лютика? Маленькие белые цветочки росли здесь буквально повсюду. Их нежным ароматом невозможно надышаться, он дурманил и пьянил, словно крепкое вино. Но ведь я не гуль, ни разу не гуль!

— Пока златой диск солнца не скрылся за горизонтом…

— Община продолжит процветать и не придёт в упадок, — докончила я, порядком устав от философии.

— Нет же. Нужно успеть поужинать! — Ар-Зафар широко улыбнулся и со смыслом отворил следующую дверь.

Пахнуло сыростью и старым подвалом. Вместо просторной обеденной комнаты с накрытыми столами нас встретила уводящая вниз каменная лестница. Ар-Зафар первым шагнул на ступеньку и поманил меня следом.

— Вы сказали поужинать, — напомнила ему, не торопясь подчиняться. Хватит на сегодня подвалов.

— Да, сказал. Идёмте.

Он повернулся спиной и уверенно зашагал вниз.