На этом всё интересное закончилось. Для проформы негромко крикнула «есть здесь кто-нибудь?» и, не получив ответа, с радостью поднялась наверх.

Иных подозрительных помещений в «Синем ифрите» не было, задерживаться незачем. Уже знакомой дорогой вернулась в шумную залу, откуда прямым ходом на улицу.

Эзра ждал меня в узком тупике позади клуба. Скрестив ноги, сидел на крышке одного из трёх мусорных ящиков, ловко перекатывал погнутый динарий между пальцами и с интересом наблюдал за жирной крысой в метре от себя. Серая плутовка уплетала рыбью голову. Высокая температура хорошенько поработала над объедками в помойке, и теперь они источали просто сногсшибательное амбре, но этим двоим смрад не доставлял ровным счётом никаких неудобств. Крыса это крыса, а мой приятель гуль, чьи предки сотнями поколений пировали исключительно на кладбищах.

Едва увидев меня, Эзра встрепенулся:

— А где Лейла?

— Прости, Марио, но твоя принцесса в другом замке, — я развела руками.

Фу, ну и вонь! Надо уходить отсюда, иначе сегодня я всё-таки грохнусь в обморок, и сделать это на помойке — худший из вариантов.

— Что?

— В «Ифрите» пусто, говорю, никаких следов. Из всего, что может заинтересовать Сыскной приказ, там только бутылки нелегального алкоголя.

Гуль разочарованно вернул динарий в карман и спрыгнул на землю.

— Нет, мы не могли ошибиться. Все наши догадки идеально вписываются в теорию «Синего ифрита», даже то ожерелье с перьями говоруна на шее Братиши.

— Удивительное стечение случайных обстоятельств. Нелепое совпадение, не больше.

— В подлунном мире нет ничего случайного! Ты чего-то недоглядела.

Так просто мириться с правдой Эзра явно не желал. Теперь ему вдруг понадобились железные доказательства. Очень необычное требование для парня, которому хватило одного чутья, чтобы обвинить ар-Хана во всех смертных грехах. Мне пришлось в малейших подробностях рассказать ему всё, что увидела в подсобках клуба. Только после этого неугомонный гуль примирился с суровой действительностью. Братиша и «Синий ифрит» выстрел мимо.

— Ладно, — Эзра досадливо скрипнул клыками. — Пусть будет совпадением. Имран аль-Замани может жить спокойно… пока. У ар-Хана хватает других тайников для принцессы, например, подземелья Общины Синих монахов. Так, — он глянул на небо, определяясь со временем, — до заката чуть меньше трёх часов, успеем наведаться в гости к настоятелю. Уж в этот раз точно не ошибёмся!

— Погоди, — остановила его порыв. — Давай не будем спешить. Надо бы снова поразмыслить над значением синей дыми. Думается мне, здесь не всё так однозначно.

— Ай, неуверенная дочь Адама, мы итак упустили лучшую половину дня! Знаешь, сколько мест за это время мог успеть проверить аз-Масиб?

— Откуда бы?

— Вот именно! Нельзя расслабляться. Живо снимай костюм мужеложца, мы идём в монастырь!

Пока он строил очередной план, я скинула кафтан и толстую жилетку под ним, призванную лишить девичье тело талии и груди, с головы сорвала тюрбан. Стало гораздо лучше. Послужившие делом вещи аккуратно свернула и сложила в торбу к остальным. Эзра милостиво разрешил выбрать подходящие шмотки из гардероба сестры, чем я и воспользовалась, так что отныне вопрос одежды можно снять с повестки дня.

Если поначалу я пыталась запомнить дорогу или хотя бы крупные ориентиры на местности, то теперь просто шла за гулем по кривым улицам. Кадингир невероятно огромен. Настоящий мегаполис своего времени, в котором без карты или грамотного провожатого новичку вроде меня нечего делать.

В той части города, куда мы вышли, народу заметно поубавилось. Шумные яркие площади остались позади, дома утратили индивидуальность и теперь сливались в сплошные шеренги бело-голубого окраса. Далеко впереди показалась защитная стена.

— Напомни-ка, что делал ар-Хан в Общине Синих монахов?

— Скрывался. Дело было на заре его преступной карьеры, когда он ещё не умел заметать следы. Поговаривают, настоятель взял за помощь половину наворованного золота из банка в Сангаре и картину «Купание верблюда», но я в это не верю. Ар-Хан слишком жаден, чтобы делиться. Хотя… ар-Зафар пройдоха ему под стать и за бесплатно даже пальцем не шевельнёт.

Однако интересные в Мирхаане люди проживают!

— Так они с настоятелем даже не друзья? — я ухватила гуля за локоть, вынудив остановиться. — Нет, Эзра, так не пойдёт, — заявила тоном адвоката. Защищать ар-Хана не собираюсь, но и повторения истории с Братишей нам не нужно. — Почему ты уверен, что принцесса в Общине?

— Есть причина…

— Если снова скажешь о чутье сыщика, с места не сдвинусь.

— Не скажу, раз не хочешь.

— Эзра!

— Ай, у меня есть доказательство! Вот, — из внутреннего кармана безрукавки он вынул сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его мне. — Это официальный документ, подписанный именем Искандера ар-Хана и заверенный официальной печатью Кайсери, его рода. Согласно содержимому, несколько дней назад ар-Хан передал в дар Общине кругленькую сумму. Улавливаешь смысл?

— Не особо.

— Да это же взятка! Взятка ар-Зафару за сокрытие принцессы Лейлы в его монастыре!

Удивление в моих глазах сменилось откровенным скепсисом. Конечно, зачем же ещё жертвуют деньги монастырю?

— Ты сказал «в монастыре»?

— Сказал, — Эзра кивнул с подкупающей улыбкой. — Не переживай, он совсем маленький, управимся быстро.

С чего ни возьмись, я вдруг почувствовала себя доверчивой дурёхой, попавшейся на откровенные манипуляции прожжённого пройдохи. Эзра аль-Хазми вовсе не тот простоватый паренёк, каким мастерски прикидывается. На вид чуть постарше меня, но он не человек, а гуль. Вдруг, ему уже стукнул полтинник?

С подозрением заглянула в его хитрые жёлтые глаза:

— Зачем ты упомянул про размер монастыря?

— Дело в том, что настоятель Общины на дух не переносит гулей, — Эзра начал издалека. — Согласно собранному на Аббаса ар-Зафара досье, в детстве его покусал один старовер из наших, и это, сама понимаешь, исключает моё прямое участие в допросе. А так как ты вести допросы не умеешь, но умеешь проводить обыски…

— Стоп, ничего я не умею!

— Хочешь сказать, в «Ифрите» ты просто так прогуливалась?

— Слушай, Эзра, давай без шуток. Делай как хочешь, но в монастырь я одна не сунусь.

— Ай, тебе не о чем волноваться, у меня возникла гениальная идея!

После слов «не о чем волноваться», произнесённых с такой бесшабашной лёгкостью, впору кричать «Караул!», а после слов «гениальная идея» — бежать так, будто за тобой гонятся лимийцы. Однако я не сделала ни первого, ни второго, о чём, скорее всего, ещё пожалею.