Прикрываю глаза, улавливая, как из-за двери, куда уходит Артём, доносится шум льющегося водного потока. Мужчина отсутствует не больше пяти минут, а мой кофе успевает подостыть, но ни одного повторного глотка я так и не делаю. В сознании кружит слишком много всего, образовывая кромешный хаос и сумбур, поэтому я просто-напросто забываю о кружке, которую держу обеими руками. По возвращению Рупасова обратно, адекватности во мне не прибавляется.

– Если ты решила вернуть мне ключи, не стоило этого делать, – сухим, ничего не выражающим тоном вынуждает открыть глаза появившийся Артём.

Перевожу взгляд на мужчину. Но с ответом так и не нахожусь. Просто, глядя на только вышедшего из душа, чьё единственное одеяние – не очень-то и больших размеров полотенце, довольно плохо скрывающее… всё, разум отказывает окончательно и бесповоротно.

– Ключи? – переспрашиваю в непонимании.

О каких ключах он говорит?

Не понимаю…

Уже совсем ничего!

Гораздо большее значение для меня имеют стекающие с влажных тёмных волос капельки воды, спускающиеся вдоль широких мускулистых плеч по затейливому узору татуировки, доходящей вплоть до левого колена. И всё, что достижимо в данный момент – беспрестанно пялиться на приближающегося… Абсолютного. Мать. Твою. Идеала.

– Ключи от моей квартиры, – отзывается Артём со снисходительной ухмылкой. – Ты же вернуть мне их приехала, да? Или я чего-то недопонимаю?

Между нами остаётся едва ли полшага, когда он останавливается, задумчиво рассматривая пребывающую в ступоре меня, пока я зачем-то пытаюсь вспомнить, когда у меня последний раз был секс.

Не вспоминаю.

Шесть кубиков мужского пресса и всё ещё влажной кожи, до которых так и хочется дотронуться, не способствуют восстановлению мыслительного процесса.

– Жень… – ласковым тихим голосом зовёт Артём, так и не получив от меня ответа.

Он сокращает оставшуюся между нами дистанцию и сгибом указательного пальца приподнимает за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. Вымученный вздох вырывается из меня гораздо быстрей, чем я успеваю пожалеть. Обо всём на свете.

– Не могла бы ты… – нарочито медлит с продолжением фразы мужчина, сканируя взглядом так откровенно и будто насквозь, что моё сердце решает сойти с ума, предательски напоминая о том, чего я лишаюсь когда-то, – встать?

О чём он вообще?..

Не помню.

Совершенно ни черта!

И даже, кажется, тот факт, что у меня обручальное кольцо на безымянном пальце правой руке, тоже как-то не существенно больше.

Чёрт!

– Жень… – уже откровенно посмеивается Артём, аккуратно отнимая у меня кружку с кофе, чтобы отставить в сторону.

Это и «возвращает с небес на землю».

Становится не просто стыдно, а жутко невыносимо…

Находиться с ним поблизости!

– Да, сейчас, – резко поднимаюсь с места.

Тем самым только ухудшаю собственное положение, потому что тут же врезаюсь в обнажённый мужской торс.

Чтоб меня!!!

Приходится обхватить Рупасова за плечи, дабы не рухнуть обратно на диван.

– Жень, тебе плохо? – продолжает он в явной издёвке.

Нервно сглатываю, прежде чем ответить. Ведь его ладони каким-то непостижимым образом покоятся на моих бёдрах, а исходящее от них тепло буквально въедается в мою кровь, молниеносно разливаясь по венам жгучим ядом безудержного желания заполучить гораздо больше. И пожар, который воспламеняется во мне слишком быстро и неотвратимо, не сулит моей совести ничего хорошего. Зато прекрасно туманит остатки здравомыслия и выдержки.

– Да… – то ли отвечаю на его вопрос, то ли просто соглашаюсь с внутренними предположениями о возможности, которой нестерпимо хочется воспользоваться.

Пальцы сводит судорогой, когда я сжимаю их крепче на широких сильных плечах, увитых чёрным узором. Всё внутри практически выворачивает наизнанку, не позволяя в полной мере ощущать собственное тело, но я делаю усилие над собой, приподнимаясь на носочках, потянувшись к губам, чей вкус смертельно необходим.

– Жень… – хрипло шепчет в ответ Артём, в который раз повторяя моё имя.

Даже десять лет назад, когда я ещё и не знаю, каково это – чувствовать, как тебя захлёстывает мучительное желание быть предельно близкой и единой с мужчиной, одного этого хватало, чтобы потерять себя, а теперь… будто меня сталкивают в бездонную пропасть, которой нет конца и края. Больше ничего не существует. Только алчная потребность впитать в себя каждый произнесённый мужчиной звук и оставить глубоко в себе каждое мгновение этого наслаждения. И даже если моё падение совсем скоро закончится, оставив после себя лишь беспредельную боль… пусть весь мир катится к чертям, если есть хоть малая вероятность вновь почувствовать нечто подобное ещё хоть один проклятый раз.

– Боже… – выдыхаю почти беззвучно.

На иное я просто-напросто не способна. Столь долгожданное прикосновение к моим губам убивает абсолютно всё, кроме способности отвечать на жаркий глубокий поцелуй и тихо таять в крепких объятиях Артёма, прижимающего к себе с такой силой, что становится больно. Но даже эта боль кажется сейчас чертовски правильной и необходимой.

Обвиваю мужчину за шею обеими руками, прижимаясь к нему ещё плотнее, хотя, наверное, ближе уже и некуда. Сознание плывёт и растворяется в неспешной и в то же время ненасытной ласке, даримой мне ровно так, как бы того хотелось. Сердце бьётся в груди просто оглушительно громко, затмевая собой весь окружающий мир. Ровно до момента, пока гаджет в заднем кармане моих джинс не начинает вибрировать, после чего по кабинету разливается громкая мелодия входящего звонка, а Артём замирает в напряжении.

– Подожди, – бормочу едва ли разборчиво, вынимая смартфон.

Честно говоря, опасаюсь, что звонок от матери, но…

Роман Владимирович Агеев, как же ты, мать твою, вовремя!

– Тём, – отстраняюсь на жалкие миллиметры.

Сжимаю в руках свою «Nokia Lumia» и перевожу взгляд то на сенсорный экран, то на потемневший синий взор. Кладу ладони в грудь Рупасова, пытаясь отодвинуться ещё дальше. Но мужчина не позволяет, буквально впечатывая в себя обратно настолько агрессивно и решительно, будто от этого зависит чья-то жизнь.

Телефон выпадает из моей руки, продолжая сигнализировать о звонке будучи между диванных подушек и гораздо приглушённее, словно эхо из какой-то другой, не совсем настоящей жизни, которая меня вроде как не особо-то и касается. Намного острее и явнее ощущается мгновенно воспылавший гневом взгляд Артёма, успевшего заметить имя абонента.

– Даже не думай отвечать, – предупреждающе отзывается он. – И не ври мне, что больше не хочешь. На хер твоего мужа и всё остальное!

Рупасов подаётся вперёд, тем самым толкая меня обратно на диван, и тут же укладывает под себя. Упирающаяся мне в живот внушительная эрекция позволяет понять, что единственное его одеяние давно валяется на полу, а намерения мужчины на ближайшее будущее вполне однозначны.

– Хотя… это меня… всё равно… – проговаривает он, смешивая слова с короткими жадными поцелуями, – не… остановит.

Шероховатые ладони довольно грубо сминают мою грудь. И тут же перемещаются к поясу джинс, бесцеремонно сдёргивая их вниз по бёдрам вместе с нижним бельём. Артём зол и одновременно возбужден до предела. Но если для него больше не существует ничего, что может вынудить самостоятельно остановиться, то в моей