– Ты сохранил всё это, – шепчу едва слышно.

Бросаю ещё один долгий взгляд на фото, а после добираюсь до того, что под ним. Мои вещи. Те самые, которые я когда-то оставляю на том катере: красный купальник и удлинённая майка-туника глубокого синего цвета с белым якорем, усыпанным серебристыми блёстками, а ещё красный жакет, который вечно валялся на заднем сиденье раритетного «Ford Mustang», когда-то принадлежащего Артёму.

– Как видишь, – равнодушно пожимает плечами мужчина.

Помимо вещей в коробке, есть ещё куча мелочей, которые по небрежности в прошлом я оставляла у него дома или ещё где-то, когда мы проводили время вместе. Много мелочей. Слишком. Тех, о которых я давно забываю. Сердце предательски содрогается щемящим чувством нежности и почему-то благодарности.

– Спасибо, – бормочу немного смущённо.

Достаю из коробки майку, которая пусть и с огромной натяжкой, но может сойти за платье минимальной длины. Старательно избегаю смотреть на мужчину, хотя и так знаю, что сейчас на его лице более чем тёплая задумчивая улыбка. Слишком открытая, откровенная, чтобы я могла не чувствовать себя до невозможности неловко и не думать о том, насколько же сильно я ошибаюсь все эти годы.

– Всегда пожалуйста, Жень, – отзывается он тихонько.

Артём шагает мне навстречу, приблизившись со спины. Дыхание мужчины обжигает затылок, когда он склоняет ближе и перекидывает мои волосы через плечо. Поцелуй нежный, едва осязаемый, касается моей шеи. Сводящий с ума, пробуждающий по телу сладостную дрожь.

– Я уже говорил, как сильно скучал по тебе? – хрипло шепчет Артём.

Его тяжёлые ладони ложатся мне на талию, плавно опускаясь вниз. Подлое сердце предаёт меня в ту же секунду, начиная биться оглушительно громко и слишком часто.

– Да… – малоразборчиво отзываюсь я.

Прикрываю глаза, позволяя себе на мгновение раствориться в сладостной неге даримой ласки. Но всего на мгновение. Потому что в следующее позорно капитулирую, делая поспешный шаг в сторону. Ведь точно знаю, ещё немного и сама наброшусь на мужчину, не просто желая – требуя и вымаливая гораздо больше, чем он даёт мне только что.

– Пойду, переоденусь, да и умыться надо, – оправдываюсь виновато.

Так и не взглянув на Артёма, ухожу из кухни. Благо, задерживать меня никто не собирается.

– Чистые полотенца в тумбочке под раковиной, – бросает вслед Артём.

Не отвечаю. Только киваю едва заметно. Внутренности снова выворачивает болезненным беспощадным пламенем, сжигающим способность держать себя в руках, поэтому, оказавшись в пределах туалетной комнаты, оснащённой душевой кабиной, не обременяю себя стеснением или прочей подобной чепухой. Избавляюсь от одежды как можно быстрей и забираюсь под прохладный водный поток. Так и стою под душем до тех пор, пока не чувствую, как ненужные мысли тают, а выдержка возвращается. Знаю, последнее ненадолго, но, не имея того, чего хотелось бы, мы довольствуемся тем, что есть.

«Какого чёрта я вообще здесь делаю?» – задаюсь вопросом немного позже, переоблачаясь в одежду, которую ношу ещё в школьные времена.

Всё, что было на мне прежде, надевать снова не хочется. Конечно, учитывая обстоятельства, это не самое умное решение, но так и остаюсь в импровизированном платье минимальной длины, помимо которого и нет ничего другого.

«Может быть потому, что идти больше некуда?» – услужливо подсказывает подленькое подсознание ответ на заданный им же вопрос.

Смотрю на себя в зеркало, горько ухмыляясь.

«А может просто потому, что не хочется идти куда-либо ещё?» – всплывает в моих мыслях не менее услужливое дополнение.

Где-то на краю сознание зависает ещё кое-что, что не желает быть озвучено даже внутренне. Но ярко-розовая зубная щётка в мусорной корзине сбоку от раковины, которая попадается взгляду, всё равно вынуждает думать об этом. И пусть в подставке для зубной гигиены покоится всего одна – блекло-серого цвета, а та – другая вполне может сойти за старую, которую недавно заменяют, вот только…

Не может быть, чтобы Рупасов за все восемь лет не нашёл мне замену.

Или может?

Новые противоречия разъедают душу. Но и утолить своё любопытство не получается. Последующая минута обследования каждого сантиметра помещения не выдаёт чьего-либо слишком близкого к Артёму присутствия. Разве что крем для рук и увлажняющее мыло на полке. Так и то скорее всего в пользовании женщины, работающей здесь.

– Похрен, – выдаю вслух итог умственной борьбе с самой собой.

В конце концов, вообще не моё дело, кто спит с Рупасовым.

И сколько раз…

И как часто…

Твою ж мать!

Почему это так задевает меня?!

– Жень, – вынуждает вздрогнуть голос Артёма из-за двери. – Ты долго ещё? Я кофе сделал. Снова. Будешь?

Шумно втягиваю воздух, сжимая кулаки. Медленно выдыхаю.

– Да, сейчас приду, – отзываюсь нейтрально.

Бросаю ещё один недовольный взгляд в сторону утилизированного предмета личной гигиены, разбираю пальцами влажными волосы, небрежно заплетая их в косу, и, как только оказываюсь полностью готова вернуться обратно к мужчине, больше не медлю. Выбрасываю ненужные мысли прочь из головы. Получить порцию кофеина в ближайшем будущем более притягательно, чем изводить себя на пустом месте.

– А тебе по-прежнему идёт, – оценивающе щурится Артём, как только я выхожу.

Хозяин территории сидит на диване, а коробка с моими вещами стоит на полу поблизости от него. Рупасов держит в руках две кружки с заново приготовленным кофе, одну из которых протягивает мне. Принимаю предложенное и усаживаюсь рядом.

– Домой я так понимаю ты не собираешься, – отпускаю замечанием.

Появившийся на диване плед и две небольших подушки, обшитые разноцветными лоскутками, других выводов не предполагают.

– С некоторых пор это и есть мой дом, – пожимает плечами мужчина. – А что? Тебе в той квартире больше понравилось? – добавляется в насмешке. – Хочешь вернуться туда?

Вздыхаю напоказ удручённо, скидывая балетки, и подбираю под себя ноги, устраиваясь удобнее. Обувь Артёма давно валяется неподалёку.

– Ты стал невыносимым, знаешь? – интересуюсь в ответ.

На его лице расплывается новая ухмылка.

– Время проходит, люди меняются, – безразлично отзывается он.

Вот только взгляд синих глаз, медленно блуждающий по мне, чересчур проницательный и оценивающий. Будто каждое моё движение или реакция что-то значат. Гораздо больше, чем несут в себе изначально по моему собственному разумению.

– Это точно, – соглашаюсь на свой лад, уткнувшись в кружку с кофе.

В комнате воцаряется гнетущая тишина. Она разбавляется лишь грохотом моего сердца и тихими навязчивыми напоминаниями о том, что меня здесь не должно быть вообще. Но и уйти я не могу. Не хочу, если уж быть честной с самой собой.

– Ты надолго здесь? – словно читает мои мысли Артём.

Поднимаю на него непонимающий взгляд, потому что вопрос застаёт врасплох.

– В городе, – дополняет он.

– Не знаю, – вздыхаю тихонько. – Зависит от того, как быстро Рома разберётся, – морщусь, вспоминая об убийстве соседки. – С произошедшим.

– Ясно, – задумчиво отзывается собеседник.

Его кофе допит. Рупасов отставляет кружку обратно на стол и растягивается на диване, ненавязчиво похлопав по подушке рядом с собой в приглашении присоединиться. Ничего не говорит. Лишь прикрывает глаза и ждёт моей реакции. А