Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В какой-то момент мы подошли к самой старой части кладбища. Здесь на могильных камнях даже не было надписей. Они исходили трещинами, сыпались песком и скрывались под высокой, неподстриженной травой. Я опустилась на одно колено и вгляделась в них.
– Когда-нибудь я умру, и моя могила зарастет дерьмом так же, как и все здесь.
Том поначалу молчал – видимо, не ожидал такой реакции. Потом присел ко мне и сказал:
– Такое случится со всеми.
– Нет, с тобой такого не будет.
– Мы не можем знать, что будет завтра, а ты говоришь про далекое будущее!
– Твои сумасшедшие фанаты будут ходить к тебе каждый день!
– Ты хоть понимаешь, на что обрекаешь меня?! – возмутился Том.
– В каком смысле? – Я заглянула ему в лицо.
– В том смысле, что я даже после смерти не смогу спокойно отдохнуть!
Я захохотала. Том зыркнул на меня и встал. Мы принялись думать, где лучше перелезть обратно.
Я медленно моргаю. Кажется, Том заснул. Он перевернулся на бок, и теперь мы лежим лицом к лицу. Он такой… почему он такой… Я придвигаюсь к нему так близко, как могу, и обнимаю одной рукой. Снова вдыхаю его запах. Он тоже кладет на меня руку в попытке обнять. Но точно спит. Я поднимаю голову и принимаюсь его будить.
– Том, – зову, – Том, проснись…
– А? Что? – сонно спрашивает он.
– Том, я…
В завершение нашей фееричной прогулки мы решили сходить на улицу красных фонарей. Куда же без нее? Время близилось к вечеру, а значит, самое время идти смотреть на проституток.
– Это она мне или тебе? – спросила я, когда девушка с голой грудью поманила нас к себе пальцем.
– Думаю, это нам. – Том помахал ей и повернул меня в противоположную сторону.
– Надо же было оказаться именно в Амстердаме! – сетовала я. Мы остановились около витрины сексшопа. За стеклом была огромная куча фаллосов.
– Давай-ка зайдем, – взял меня за руку Том и потянул внутрь магазина.
– Ладно, ладно, давай зайдем… если ты так хочешь… – недовольно пробурчала я.
Том вопросительно посмотрел на меня. Я открестилась и принялась ходить за ним среди полок с вибраторами. В какой-то момент я все же не выдержала:
– Секс преследует меня.
– Он не делает этого, – покачал головой Том. – Ведь ты девственница.
– Ну спасибо…
– Я не имел в виду что-то плохое. Просто ты постоянно думаешь о нем. Не делай вид, что это не так, я был на твоем месте. – Том взял в руку презерватив с изображением марихуаны и покрутил. – Когда «Нитл Граспер» первый раз поехали в тур, нам было по семнадцать. Мы все были озабоченными мудаками, ты бы нас видела. Мы ездили в автобусе по стране и каждый, каждый гребаный раз, когда было время, обсуждали секс. У Майка тогда уже были девушки, и он рассказывал нам много историй. Половину, правда, выдумывал, как я понял позже. Мы обсуждали женскую грудь, бедра, задницы и много чего другого…
– Фу, Том…
– А что такого? Еще мы очень часто говорили о девушках, что приходили на наши выступления. У меня все никак не получилось ни с кем сойтись. Это было ужасно.
– М-да… – протянула я. – Ладно, у меня еще есть время стать рок-звездой и наконец-то заняться сексом.
Том залился смехом. Я криво улыбнулась.
– Но раз ты говоришь, что секс тебя преследует… может, купить тебе? – Он указал рукой на огромный резиновый член. Я моментально вспыхнула.
– Слушай, а где твои папарацци и фанатки, м? Почему ты до сих пор спокойно ходишь по улицам?
Том закатил глаза. Он подошел на кассу, пока я старательно отворачивалась, делая вид, что вовсе не пытаюсь рассмотреть его покупку, и мы вышли наружу.
– А тут есть мужики? – спросила я, когда мы проходили очередное красное окно с девушкой.
– Да. Они обычно внутри сидят.
– Ах вот оно что… Может, стоит снять себе одного и лишиться с ним девственности? – огрызнулась я.
– Хм… – Том скептически посмотрел на меня. – Не думаю, что они хороши в этом.
– Думаешь, не стоит?
– Думаю, нет.
Пока мы гуляли по улице Красных фонарей, окончательно стемнело. С наступлением полуночи мы отправились обратно в отель.
Я зарываюсь Тому в грудь и заплетающимся языком говорю:
– Я тебя очень сильно люблю.
– И я тебя, – тут же отвечает он, и его дыхание обдувает мою макушку.
Я продолжаю:
– И я даже не хочу слышать ответ. Я люблю тебя.
Том принимается гладить меня по голове. Нежно говорит:
– Бельчонок, я тебя тоже очень люблю, и это правда.
– Ты единственный, кто помогает мне. Спасибо. И прости.
– За что простить?
– За все. Просто… тебе нет резона со мной носиться. Я отнимаю у тебя время. Прости…
– Я ведь тебя люблю.
– Правда?
– Правда.
Я прижимаюсь к нему и улыбаюсь. Я на самом деле его люблю.
Просыпаюсь я в холодном поту и с вопросом, сложно ли достать в Амстердаме наркотики потяжелее. Одеяло прилипает к телу. На соседней половине кровати обнаруживается спящий Том, который так и не ушел к себе в комнату. Я пытаюсь подняться, но меня трясет, а ноги подгибаются, и я валюсь на пол. Зубы скрипят, а челюсть сводит так, что я начинаю скулить. Нет, нет, нет, опять это…
Сил, чтобы встать, не хватает.
– Том… – зову я, но ничего не получаю в ответ.
– Том! – вскрикиваю.
Он тут же подскакивает, еще не понимая, что происходит, смотрит на меня полузакрытыми глазами.
– А? Что? – бормочет он.
– Том, помоги… – процеживаю сквозь сжатые зубы.
Он сразу все понимает: спускается ко мне и помогает лечь обратно на кровать.
– Черт, черт, черт, – бормочу я, заламывая кисти рук. Том садится на край кровати, кадет ладонь мне на лоб. Я не могу лежать спокойно, дергаю ногами и выгибаю спину.
– Эй, успокойся! – Он прижимает меня к матрасу. – Тебе будет легче, если ты расслабишься.
Тело горит. Я бы начала кататься туда-обратно, если бы Том не держал меня. Воздух свистит, когда я втягиваю его сквозь сжатые зубы.
– Что за бред ты несешь! – вырывается из меня, пока я пытаюсь освободиться от его хватки. Безуспешно.