что-то невнятное «о нерадостных людях, которые много страдают из-за неудачных браков».

Для 1968 года образ женщины, которая просыпается и бросает своего мужа, был весьма радикальным. Но Коппола – и это показательно – пытается в фильме не только понять, почему она жаждет свободы, но и подтвердить свою веру в верховенство семьи.

Его мать вернулась домой.

Фильм «Беспечный ездок» зацепил публику за нервы. «Людей дождя» зритель проигнорировал, подарив Копполе еще один кассовый провал. Известный художник и критик Мэнни Фарбер оценил в фильме показ «гротескно-грустного настроения жизни в дороге». Его фильм разочаровал: картина говорит о своем времени, но отталкивает от себя публику. В фильме нет истории любви, признавался Коппола, и нет секса. Многие рецензенты указывали на недостатки (нереальный сюжет, мрачная атмосфера, надуманный финал), но видели надежду в артистизме автора. «Это своего рода провал, но провал, который будет иметь интересные последствия для будущего американских фильмов», – пророчествовала газета Washington Post.

И действительно, «Люди дождя» знаменуют собой важный, поворотный момент. Этот фильм показал потенциал, шанс вырваться из Голливуда – и колонна первооткрывателей прошла мимо Бербанка до самого Сан-Франциско, где была установлена граница нового киномира. По этому фильму видно, как меняется киноязык Копполы: ему все лучше удаются проникающие в душу крупные планы и широкие панорамы, определяющие место действия и настроение картины. Здесь он проводит глубокое психологическое исследование, которое сочетается с плотной визуальной текстурой. Он создает свой стиль, который будет реализован в самых разных киномирах. Кажется, скачок, приближающий его к шедеврам, не так уж и далек. В Калифорнию режиссер возвращается в приподнятом настроении.

Уверенность Копполы в себе вылилась даже в то, что он нашел деньги на реализацию идеи Лукаса о съемках документального фильма, который он демонстративно назвал «Кинематографист»[13]. Лукас мастерски уловил все ритмы работы Копполы, весь его идеализм и уныние. Показательна сцена разговора режиссера с озадаченным руководителем студии, когда Коппола нараспев, словно библейский пророк, кричит в трубку: «Да ваша система рухнет под собственным весом!»

В те переменчивые дни появлялись и иные предзнаменования. Так, помощник режиссера-постановщика Мона Скаджер вспоминала, что Лукас тогда находился под сильным впечатлением от старого сериала «Флэш Гордон», который показывали по телевизору в вестибюле отеля. Именно в то время он начал говорить о том, что когда-нибудь снимет фильм со множеством голограмм и космических кораблей. Очевидно, он имел в виду «Звездные войны».

* * *

«Зоотроп (zoetrope) был одним из первых устройств для создания иллюзии движения. – Схоластик по натуре, Коппола не торопился – он наслаждался словами. – В 1860-х это была популярная игрушка – вращающаяся цилиндрическая коробка с прорезями. Когда человек смотрел в эти прорези, то ему казалось, что изображения движутся. Но, я уверен, ее изобрели гораздо раньше».

Тут ему надо было бы пояснить, что «zoe» по-гречески означает «жизнь», а «trope» – «поворот» или «движение». То есть на самом деле это слово означало «движение жизни». За многие годы карьеры Копполы основанная им компания American Zoetrope принимала самые разные формы, следуя за взлетами и падениями своего основателя. Банкротство следовало за банкротством, но мечта Копполы оставалась неизменной. Несмотря на сумасшедшие амбиции и безумие, ставшие неотъемлемой частью грандиозного кинопроизводства Копполы, этот логотип оказался навсегда связан с несколькими из величайших фильмов в истории кинематографа.

Судите сами: «Американские граффити», «Крестный отец», «Разговор», «Крестный отец 2», «Апокалипсис сегодня», «Черный скакун», «Трудности перевода»… Все они резко отличались от того, что делали в эти годы такие «спящие гиганты», как Жан-Люк Годар, Вим Вендерс и Акира Куросава.

Но дело было не только в философии. «Движение жизни» определяла и заставляла работать новая, революционная концепция. Именно этого и хотели молодые режиссеры – найти свой, новый путь.

Эта идея окончательно оформилась во время поездки по городам и весям со съемками фильма «Люди дождя». Это было так естественно: если рискуешь создать новое сообщество кинематографистов, важны члены этого сообщества. Фрэнсис, по словам Элинор, «мечтал о группе поэтов, режиссеров и сценаристов, которые будут пить эспрессо в Норт-Бич и рассказывать о своей работе, – это было бы хорошо».

«Мы почувствовали себя как Робин Гуд и его банда», – с энтузиазмом вспоминал Коппола. В их руках будет кинопроизводство! Новое место силы могло возникнуть где угодно, и они направились на север, по шоссе, идущему вдоль тихоокеанского побережья, к океану, сверкающему под скалами.

Выбор Сан-Франциско оказался очень важен. Ведь это был город искусства, свободы, контркультурного капитала и вдобавок прибежище поэтов-битников. И это было так красиво – цитадель с видом на море. Они предполагали создать там сообщество кинопроизводителей и при этом находиться достаточно близко к Лос-Анджелесу, чтобы иметь возможность привлекать таланты, собирающиеся вокруг студий. В Лос-Анджелесе слишком глубоко укоренилось именно кинопроизводство. Это был город кинопромышленности, застывший в своем развитии. Главным ограничением являлось членство в союзе киностудий, куда «с улицы» было не попасть, поэтому для большинства желающих шанс снять свой фильм был совершенно призрачным.

Ключевым моментом являлось создание центра, в котором они могли бы построить свою техническую инфраструктуру, состоящую из съемочных павильонов и монтажных комплектов. Коппола все еще чувствовал себя в определенной степени ученым. Он собирался построить новый центр кинопроизводства вне пределов досягаемости традиционных студий. «Мне казалось, что у нас был потенциал для создания компании, которая могла бы изменить систему, – пояснял он. – Это должен был быть этакий Святой Грааль, балансирующий между искусством и коммерцией».

Именно в это время Коппола едет в Данию с Элинор и видит там… рай. У нее были старые друзья в Копенгагене, и кто-то из них упомянул режиссера-идеалиста Могенса Скота-Хансена, который руководил собственной кинокомпанией (сфера деятельности – рекламные ролики, полнометражные фильмы, мягкое порно). Заинтригованный Коппола получает адрес элегантного особняка в Клампенборге, на побережье, едет туда – и остается у моря на три недели. Ему кажется, что Laterna Studios – это предел его мечтаний. Монтажные кабинеты, звуковое оборудование, симпатичные блондинки, общие обеды и зал, отведенный под коллекцию старинных кинематографических устройств и зоотропов, которую собирает Скот-Хансен.

Коппола и Лукас начали искать свой собственный особняк. Дело осложнялось тем, что вся техника уже была заказана и находилась в пути. «Деньги я тогда не считал», – пожимал плечами Коппола. Он промчался через все европейские выставки новейших технологий, скупая современные монтажные аппараты и модульные студии для микширования, которые напоминали наборы для химических опытов времен его детства. И пока что в экстренном порядке им пришлось переехать в старую студию звукозаписи на Фолсом-стрит, 827. Здесь обосновалась штаб-квартира их компании. Да, они стали компанией, которая называлась American