У него и в мыслях не было, что это Марлон Брандо.

* * *

«Люди бывают потрясены, когда слышат, что я с грустью вспоминаю серию фильмов о крестном отце, – размышлял Коппола, критически оценивая самые важные события своей карьеры. – Я считаю эти фильмы почти личной неудачей».

Что ж, тут можно было бы начинать рыдать и рвать на себе волосы. Но это же ирония! Ирония! Это были фильмы, которые создали ему репутацию, принесли первые серьезные деньги, обеспечили место на небосводе Голливуда и изменили американский кинематограф. Давайте не будем придираться к автору, поскольку, сняв «Крестного отца», он создал один из бессмертных памятников американской культуры.

Мы были буквально поражены этим фильмом.

Окутанные тенями, как на картинах Гойи, выполненные в сепии, чернильно-черные или залитые ярким солнечным светом, эти образы приходят к нам как наши собственные воспоминания. Гордый Бонасера умоляет о помощи едва подсвеченного лампой дона… Кот, мурлыкающий в нежных руках Брандо (Коппола утверждал, что животное случайно забрело на съемочную площадку)… Режиссер знал, что Брандо лучше поддерживать, чем давать ему указания… А отрубленная голова чистокровной лошади, лежащая в крови (смесь сиропа «Каро» и пищевого красителя), растекшейся на шелковых простынях? Это была настоящая голова лошади, полученная на бойне в Нью-Джерси (что не помешало защитникам прав животных наброситься на Копполу). Или Лука Брази с вываленным, как ромштекс, языком… Его лицо побагровело, когда удавка впилась в шею… И в макияже здесь не было никакой необходимости: бывший рестлер Ленни Монтана мог задерживать дыхание до тех пор, пока кровеносные сосуды на его лице едва ли не лопались. Или убийство Сонни на въезде на хайвей – чтобы превзойти подобную сцену в фильме «Бонни и Клайд», потребовалось три дня, 400 взрывпакетов и 100 000 долларов. А вспомним кадр с дверью, захлопывающейся прямо перед лицом Кэй, – вход в святая святых жене запрещен.

Кинокритик Полин Кейл, «снежная королева» журнала New Yorker, была уверена, что режиссер «зашел дальше, чем он мог себе представить».

С «Крестным отцом», как писал критик Майкл Срагоу, оценивая фильм накануне 25-летия выхода на экраны, Коппола «добился сочетания новаторского самовыражения и общественного признания, которое стало для популярного режиссера чашей Святого Грааля». Но Грааль, напоминает нам критик, реликвия, которая при всей своей славе приносит страдания не только тем, кто его ищет, но даже тем, кто его находит.

Как вообще Коппола мог примириться с тем, что станет режиссером «Крестного отца»? Да, на обывательском уровне это завораживающий фильм, великая эпопея, вокруг которой вращается карьера Копполы, доказательство его огромных талантов. Но, согласившись снимать картину «Крестный отец», этот студийный гангстерский фильм среднего уровня, Коппола отклонился от избранного им пути, от съемок небольших оригинальных фильмов, которые должны были стать визитной карточкой Zoetrope. Что было бы, если бы он не снял этот фильм? Ждала ли его, скажем так, «аккуратная» карьера Вуди Аллена, который каждый календарный год радует зрителя новым романтическим фильмом? Или, может быть, Копполу ждала такая же карьера, как у его дочери Софии, никогда не шедшей на компромиссы?

В общем, нет ничего удивительного в том, что автор «Крестного отца» говорит об этом фильме с грустью. Мало того что съемки лишили его высокого искусства и чистоты творчества, так еще и на повседневном уровне создание фильма шло в состоянии постоянного и изнурительного конфликта. Ему нравился актерский состав, он видел, что картина получается особенной, но все, что он получал от процесса, – это напряженный, изматывающий труд. «У меня было двое маленьких детей и третий на подходе, я жил в арендованной квартире, и в какой-то момент мой редактор сказал мне, что ничего хорошего нет и не предвидится. Я совершенно лишился уверенности в себе. Это был просто ужасный опыт. Меня тошнило от одной мысли о том, в каком положении я оказался». Необходимость вполне может быть матерью изобретательности, а родителями величия становятся хаос и давление.

31-летний Коппола был должен компании Warner Brothers 300 000 долларов.

* * *

Вернемся на несколько лет назад. К 1969 году мечта о контркультуре вошла в штопор. Удары сыпались один за другим. «Семья» Чарльза Мэнсона совершила ритуальное убийство беременной Шэрон Тейт – актрису зарезали в ее собственном доме. Музыканты Rolling Stones своими глазами видели убийство в толпе на рок-фестивале в Альтамонте. Движение за гражданские права выступало против правящих кругов. Мартин Лютер Кинг получил пулю, когда стоял на балконе мотеля в Мемфисе. Роберт Кеннеди был убит в буфетной отеля в Калифорнии. Из Белого дома исходило зловоние коррупции. И надо всем этим нависала психоделическая война во Вьетнаме.

Что могло противопоставить этому кино? Голливуд находился в экзистенциальном кризисе. Теперь, когда телевидение стало американской идеей фикс, киностудии столкнулись с самыми низкими показателями посещаемости кинотеатров за всю историю кинематографа. Гигантские корпорации, словно стервятники, пожирали киностудии: Kinney National Corporation поглотила Warner Brothers, медиаконцерн MCA праздновал победу над Universal, Transamerica съела United Artists…

Чарли Блюдорн, еще один иммигрант, поднявшийся на вершину успеха, сделал свои миллионы, создав концерн Gulf & Western, объединивший самые разные предприятия – от заводов по производству металлопроката до сельскохозяйственных ферм. Paramount он купил себе в качестве игрушки всего за 600 000 долларов – вот как низко пала киноиндустрия!

В 1966 году по прихоти или по велению инстинкта, о наличии которого он часто сожалел, Блюдорн назначил бравого Роберта Эванса руководителем кинофабрики, которая формально базировалась на Мелроуз-авеню. Газеты в голос хохотали по поводу прыжка мелкого продюсера нижнего звена в высшие эшелоны кинобизнеса. «Безумие Блюдорна» – гласил заголовок в одной из тогдашних газет. Большую часть времени Эванс «управлял» кинопроизводством из своего 16-комнатного особняка Edenic («Райский»), расположенного в Беверли-Хиллз на Вудленд-драйв, среди пышных зарослей эвкалиптовых деревьев, кустов роз и гардений. В домике у бассейна находился ультрасовременный кинозал. Проживание в особняке было частью сделки, которую он заключил с Чарли, чтобы спасти компанию. «Подыщи себе какой-нибудь дом для работы и отдыха», – сказал ему тогда новый работодатель. Тучный, лысеющий Блюдорн, с крупными зубами, в очках как у комика Маркса Граучо, смотрел на Эванса едва ли не с вожделением, как на свою возлюбленную.

За Робертом Эвансом (1930–2019) тянулась слава любимца женщин. Покинув Нью-Йорк и своего угрюмого отца-дантиста (а также неудавшегося пианиста), Эванс направился на Западное побережье страны в поисках признания и красивой жизни. Но, даже обладая скулами Роберта Вагнера и загаром, напоминающим покрытое лаком тиковое дерево, он показал себя как ничем не примечательный актер. Его главный дар заключался в умении уговаривать. Число