Мрак шел быстро, почти бежал. Внезапно вода колыхнулась, изветра и брызг вынырнули люди с широкими острогами в руках.

— Стойте! — раздался сиплый голос. — Кто вы?

Их было семеро: тощих, угрюмых, костистых. Грязная водастекала по мокрым лицам, жидким бороденкам, где зеленела застрявшая ряска.Желтые пальцы побелели, судорожно сжимая древка острог, красные воспаленныеглаза ловили каждое движение пришельцев.

— Мы с миром, — торопливо сказал Олег. — Мыне враги!

— Кто вы? — повторил мужик. Он был широкий вплечах, с бледным нездоровым лицом, правая сторона была изуродована жуткимшрамом. Глаза гноились, он щурился и часто мигал, но руки у него были толстые,острогу держали цепко. Острые ключицы резко выпирали из-под желтой кожи.

— Люди, — ответил Олег. — Мы из Леса!

— В Лесу нет людей, — ответил мужикубежденно. — Кроме нас, Народа другого нет. Боги создали только нас и…зверей.

Он колебался, то ли всадить в них острогу, как всегда делал,встречая зверей, или же поступить как-то по-другому, но как — не знал. Острогиупирались в ребра чужаков, дряговичи нерешительно переглядывались.

Наконец один сказал решительно:

— Чушак, надо их убить!.. Гроза вот-вот, мы не успеемдобежать.

Чушак недовольно дернул плечом. Мрак следил за каждымдвижением дряговича, чуть присел, напряг мускулы. В спину хлестнуло ледянымветром. Ветер срывал гребешки по всему Болоту, нес брызги.

— Надо кончать! — повторил мужик.

Чушак задержал дыхание, его гноящиеся воспаленные глазанаткнулись на чистый непонимающий взгляд Таргитая. Тот смотрел без страха, дажес радостным удивлением. Люди разговаривали с ними, а деревня у дряговичейпросто громадная…

— Кончай их! — взревел мужик.

Чушак резко вскинул голову, его голос хлестнул по ушам:

— Окунь, кто старший охотник? Участь пришельцев решитСтарик.

— Но…

— Заткнись. Эй, вы, зайды! Налим, иди впереди,показывай дорогу.

Сильный ветер ударил в спину. Таргитай упал, в бок резкокольнуло. Отплевываясь, он поднялся, встретился взглядом с перепуганнымиглазами худосочного мужика. Тот держал рогатину у его ребер, руки тряслись.

— Поторопимся, — сказал Олег. — Поторопимся,люди!

Шерсть на руках Мрака вздыбилась, в горле рокотало. Четвероостроклювых острог упиралось в него со всех сторон. Олег поспешно пошел заНалимом, Таргитай спешил следом, Мрак шел последним, рычал, вращая налитымикровью глазами.

Туча догнала, грохотала над головами. За их спинами Болотопошло крупной рябью, поднялась серая мгла.

Таргитай проваливался, его подхватывали сильные руки. Мракуспевал за дряговичами, выдергивал из ям изгоев, наконец схватил нахлебавшегосяводы Олега, потащил на плечах, как убитого оленя.

Ветер швырнул крупную горсть дождя, с неба обрушились потокиводы. Болото забурлило, страшно полыхнула ослепляющая молния, над головамисловно разломили сухое бревно. Таргитай от оглушающего треска присел, водасомкнулась над головой, и сразу что-то ухватило за руки, за плечи, поволокло…

Могучая рука выдернула его из воды, свирепый голос яростнокрикнул, разрывая уши:

— Быстрее, упыри уже вылезли!

Таргитай забарахтался, вскочил, бросился за едва различимымив ливне фигурами. Вода кипела, косые струи ливня закрывали видимость, лишьголые черепа упырей холодно блестели среди кипящей воды, немигающие глазасмотрели на Таргитая с лютой злобой.

Мужики орали, подталкивали острогами. Упыри смыкали кольцо,высовывали из воды руки. Таргитай несся через падающую стену воды, задыхался,наконец что-то впереди вынырнуло из серой стены дождя, ударило в лицо. Онобхватил толстый ускользающий из рук ствол.

Внезапно он понял, что стена дождя обрывается в двух шагах,а сюда ветром бросает водяную пыль. Над головой темнели тонкие бревна,уложенные ровным рядом. Оттуда кричали, и Таргитай, наполовину оглушенныйгромом, полез вверх по столбу. Снизу кольнули, сверху дернули за шиворот, и онпролез в широкую дыру. Следом поднялся промокший мужик, захлопнул ляду и,отбежав к стене, выставил перед собой острогу.

Таргитай поднялся на ноги. Просторный сарай из толстыхпрутьев, окон нет, свет просачивается сквозь щели. Вдоль всех четырех стенвстали плечом к плечу тощие оборванные мужики — все как один с желтыми больнымилицами, воспаленными глазами, но жилистые, широкогрудые. Все держали остроги,направив жуткие зазубренные острия на пришельцев.

Напротив Таргитая застыл подросток. Он держал нацеленное вгорло пришельцу острие из крупной рыбьей кости. Глаза горят, только бышелохнулся чужак!

Сильно пахло тиной, лягушками и рыбьими внутренностями. Настене висели большие и малые остроги, сети, невод. За стенами глухо ревелливень, швыряя сквозь щели охапки брызг.

— Даже не подумайте двинуться! — сказал Чушакрезко. — А вы, если шелохнутся, убейте этих существ сразу.

— Мы не существа, — сказал Олег как можноспокойнее. — Мы — люди.

— Люди — это мы, — отрубил Чушак.

Он скрылся за перегородкой. Там слышались тихие голоса.Когда туда скользнул Чушак, затихло, потом после долгой паузы вышел, опираясьна длинную суковатую палку, согнутый в поясе дед. Борода касалась пола,беззубый рот непрестанно двигался. Чушак держал его под локти, бережно усадилна лавку. Старик весь был сморщенный, дряблый, похожий на древнюю старушку.

Он долго отдыхал, наконец поднял на пленников выцветшие отстарости глаза:

— Невры?

— Что-что? — не понял Олег.

— Говорю, невры… люди Леса.

— Люди Леса, — подтвердил Олег. Он оглянулся наМрака и Таргитая, но те молчали, давая волхву вести разговор. — Мы мирные,мы шли к вам. Только мы люди, а не невры.

— Невры, — ответил дед вялым сиплымголосом. — Вы невры.

Мужики переглянулись, их глаза снова повернулись к деду. Тотбезостановочно жевал морщинистым ртом, мигал красными с воспаленными векамиглазами. Сказал с непонятным оттенком в голосе:

— Не знаете… Эти тоже не знают, что на белом свете естьеще люди. Называют себя Народом.

— У нас тоже, — сказал Олег.

— У вас тоже, — повторил дед. Помолчал, сказал снова:— Один я здесь еще знаю, что мы — дрягва, а в Лесу другие племена… Самоеблизкое к нам — невры. Могучий и опасный народ.

— Могучий? — повторил Олег с недоверием. —Опасный?.. Нас в деревне всего четыре хатки.

Дед приподнял голову, в его старческих глазах впервыеблеснула какая-то искорка.