Я пошла к двери, девушка продолжала сиятьулыбкой. Я вздохнула. Кажется, эта девочка думает, что если я в мои сорок пятьпомню, как застегивать кофточку, то это уже праздник. Благополучно преодолеввсе коридоры, я оказалась перед большой решеткой, возле которой на стуле маялсяот скуки пожилой охранник. Увидев меня, он искренне обрадовался.

– Какой у вас номер, мадам?

Я растерялась.

– Если забыли, поглядите на свой ключик,номер выбит на колечке.

Кажется, все в этом банке готовы считать менямаразматичкой преклонных лет. Может, мне следует изменить прическу и покраситьволосы в более светлый цвет? Я взглянула на ключик.

– Сто двадцатый.

– Прошу вас, мадам. – Охранникоткрыл решетку.

Я нашла ящичек и вытащила его наружу. Да, Пьербыл абсолютно прав. Пусто, как в Аравийской пустыне. Интересно, что здесьхранили? Деньги, документы? Я заперла ящик и поблагодарила охранника. Мнепоказалось, что пожилой мужчина хочет что-то сказать. Наконец он пересилилсомнения и проговорил:

– Мадам, это, конечно, не мое дело, нознаете, вы уже третий человек за четыре дня, который открывает этот ящик.

– Да, да, – отозвалась я, – тутприходил мой родственник – такой худощавый темноволосый мужчина. Он ушел спустыми руками.

– Да, мадам, и вообще это не мое дело,раз у вас есть ключ.

– Но вы должны проявлять бдительность. Явот совершенно уверена, что у вас великолепная память. Вы можете описать мнетого мужчину, который приходил первым?

Охранник засмеялся и погрозил мне пальцем:

– Вам не удалось поймать меня. Первойприходила девушка – невысокого роста, с темными волосами и челкой. У нее ещебыли очки с затемненными стеклами. Помнится, я подумал, что для своего юноговозраста она слишком ярко красится. Кровавая помада, жуткий румянец…

Я засмеялась:

– Да вы просто фотоаппарат. Прямо домалейших деталей описали мою племянницу. Она забрала портфель, красный такой?

Охранник захихикал.

– О нет, мадам, у нее в руках былжелезный ящик и папка.

Я порылась в сумочке.

– Очень приятно было познакомиться свами. Не желаете сигарету?

– Что вы, мадам, на посту это строжайшезапрещено. Нам не разрешают даже читать, хотя здесь можно скончаться от скуки.Вот разве поговоришь с кем, пошутишь, как с вами.

Я протянула ему бумажку:

– Купите себе сигарет после работы.

– Очень благодарен, мадам. Хотите, яугадаю, зачем вы приходили?

– Попробуйте.

– Вы ищете тот пакет, что потеряладевушка. Она уронила его, очевидно, когда вынимала папку. Я увидел его несразу, она уже ушла. Но можете не сомневаться, я отдал его в стол находок.Сейчас позвоню, и его принесут.

Он снял трубку телефона.

– Роже, принеси-ка мне тот пакетик, чтопотеряли из сто двадцатого номера. За ним пришли.

Любопытство настолько измучило меня, что явскрыла конверт прямо в машине. На колени выпала «Пари суар» семилетнейдавности. На первой полосе была заметка. «Сегодня днем потерпел авиакатастрофучастный самолет, принадлежавший барону Макмайеру. На борту, кроме самого барона,находились его жена и дочь, а также мадам Мартина Гранж. Ведутся поиски тел иостатков самолета. Эксперты предполагают, что самолет упал в Ла-Манш, недалекоот берегов Англии. На борту находилась коллекция старинных кукол, которуюбаронесса Макмайер везла на выставку в Лондон. Чудом избежал смерти юный баронМакмайер. Он уже был готов сесть в самолет, когда почувствовал остроенедомогание. Прямо из аэропорта Жана Макмайера отправили в клинику, а егородители и сестра, к своему несчастью, решили не отменять поездку. «Я самуговорил их лететь в Лондон, думал, что завтра буду здоров и догонюродителей, – сказал нашей газете в эксклюзивном интервью ЖанМакмайер. – Господь слишком жесток ко мне, я не хочу больше жить».

Я сложила газету. Ничего нового и интересногоя не узнала. Да и зачем было хранить эту старую информацию? Я заглянула вконверт – ничего. Развернула еще раз газету и стала просматривать. На поляхчетвертой полосы было написано: «Ренальдо Донован, аэродром Ле Бурже, третийангар». Может, этот Ренальдо что-нибудь знает? Во всяком случае, это былоединственное, что я выяснила.

В Ле Бурже я попала как раз к обеду. Первыйвстретившийся мне механик в засаленном комбинезоне кусал гигантский сандвичдлиной в метр.

– Не знаете ли вы, где найти РенальдоДонована? – спросила я.

– Да там ищите, в третьем ангаре. А что,у вас машина сломалась?

Не ответив ему, под палящим солнцем я пошла пополю. Было немилосердно жарко, и блузка прилипла к телу. Вдоль ограждениятянулись сараи, похожие на гигантские банки сардин. Наверное, это и былиангары. Открыв дверь того, на котором была написана римская цифра «три», язаглянула в прохладный полумрак.

– Месье Донован, вы здесь?

– Здесь, – раздался голос откуда-тоиз глубины.

Я пошла на звук. Возле раскрытого окошка стоялмужчина в зеленом комбинезоне. Свет падал ему в затылок, и я не видела лица.

– Месье Донован? – переспросила я,щурясь от солнечного света, льющегося из окна.

– Да, зовите меня Ренальдо. А вас,очевидно, прислала Анриетта? Где ваша машина?

Поколебавшись секунду, я решила не разубеждатьего.

– Машина, к сожалению, дома, я приехалана такси.

– Я не могу сейчас поехать с вами. Разветолько после работы или в воскресенье с утра.

Он повернулся лицом к свету, и я увидела, чтоназывать мужчиной этого подростка явно преждевременно. Заметив мое удивление,Ренальдо истолковал его по-своему.

– Мне двадцать три года. Выгляжу я,конечно, моложе, но в моей квалификации вы можете не сомневаться. Вся моя жизньпроходит среди самолетов, и я могу собрать и разобрать мотор ночью, в темноте,с завязанными глазами. Да и Анриетта вам, наверное, обо мне рассказывала.

Он замолчал, потом заглянул под стол:

– Сейчас вообще-то обед. У меня естьтермос с холодным кофе и парочка сандвичей. Не желаете попробовать? А то, ясмотрю, вы так вспотели, что у вас все лицо красное. Наверное, долго ходили пополю?

Я охотно согласилась и, отхлебываявосхитительно ледяной кофе, сказала: