не было, они договорились друг друга поддерживать против польских вольнодумцев и выдавать друг другу революционеров. Ну и подтвердили особый статус Кракова – он вроде как был автономным городом, ни нашим, ни вашим. Вроде так… Да, и ещё. В восемьсот шестьдесят шестом году в окрестностях города произошла битва между пруссаками и австрийцами.

– И кто победил? – спросил Савушкин, внимательно слушавший разговор. Эрудиция его лейтенанта ему решительно нравилась, он даже испытывал определенную гордость от того, что Котёночкин даёт пояснения начальнику их отдела. Знай наших! Но тут лейтенант малость сплоховал. Почесав затылок, он ответил:

– Не помню, если честно, товарищ подполковник. Но ту войну выиграли пруссаки.

Трегубов улыбнулся.

– Зато эту проиграли. Хотя они теперь против нас вместе – и пруссаки, и австрияки… Но это им не помогло…. Лёш, – обратился он к Савушкину: – Надо бы узнать, что там в мире творится, кликни радиста, через десять минут, – подполковник глянул на часы, – Итоговая сводка Совинформбюро.

Савушкин молча кивнул и вскоре вернулся вместе с Чепрагой, тащившим рюкзак с рацией, и остальными разведчиками, успевшими снять амуницию и сапоги и поэтому выглядевшими как-то непривычно по-домашнему. Чепрага деловито включил рацию, настроил волну и, удобно усевшись на роскошный кожаный диван, принялся ждать сводку, остальные члены группы расселись вокруг. Вскоре из динамика раздался приглушённый голос Левитана:

– Войска Второго Белорусского фронта форсировали восточный и западный Одер южнее Штеттина, прорвали сильно укреплённую оборону немцев на западном берегу Одера и продвинулись вперёд на тридцать километров. В ходе боёв войска фронта овладели главным городом Померании и крупным морским портом Штеттин, а также заняли города Гартц, Пенкун, Назеков, Шведт. крупные населённые пункты Штевен, Швенненц, Глазов, Багемюль, Фридефельд, Грюнц, Вартин, Блюмберг, Штендлль, Фирраден и форсировали канал Рандов.

Войска Первого Белорусского фронта продолжали вести упорные уличные бои в Берлине и овладели городскими районами Гартенштадт, Сименсштадт и в восточной части города заняли Гёрлицкий вокзал. Северо-восточнее Берлина войска фронта заняли крупные населённые пункты Финов, Финовфюрт, Мариенвердер. Западнее и юго-западнее Франкфурта-на-Одере войска фронта с боями заняли города… – И дальше пошло перечисление немецких населенных пунктов и захваченных трофеев. Савушкин поднялся с дивана, подошёл к двери и, осторожно приоткрыв – проверил, не подслушивает ли их кто. Коридор был пуст. Капитан удовлетворённо вернулся к рации – из которой всё тот же голос Левитана продолжал торжественно и внушительно вещать:

– Войска Первого Украинского фронта продолжали вести уличные бои в юго-западной части Берлина и заняли городской район Далем. На западном берегу реки Эльбы войска фронта заняли города Торгау и Стрела. В районе Бауцена войска фронта продолжали отбивать контратаки крупных сил пехоты и танков противника. В боях за двадцать пятое апреля войска фронта взяли в плен тысячу пятьсот немецких солдат и офицеров и захватили двести тридцать восемь танков и самоходных орудий и двести тридцать шесть полевых орудий.

Трегубов покачал головой.

– Какого рожна они продолжают сопротивляться? Мы в Берлине и уже за Эльбой!

Котёночкин, оторвавшись от динамика, укоризненно промолвил:

– Товарищ подполковник, ещё не всё, ещё про Второй Украинский!

Трегубов улыбнулся.

– Молчу, молчу!

Левитан между тем продолжал вещать:

– Войска Второго Украинского фронта, продолжая наступление, двадцать шестого апреля апреля в результате умелого обходного манёвра и атаки с фронта овладели крупным промышленным центром Чехословакии городом Брно (Брюнн) – важным узлом дорог и мощным опорным пунктом обороны немцев, а также с боями заняли на территории Чехословакии более тридцати населённых пунктов, в том числе Велешовице, Езера, Мокра, Маломержице, Обржаны, Когоутовице, Жебетин.

На других участках фронта – бои местного значения и поиски разведчиков.

Савушкин, услышав последнюю фразу, скомандовал:

– Андрей, дроби приём! – Радист тут же щёлкнул тумблером, голос Левитана затих. Разведчики помолчали. Тишину прервал Трегубов:

– Ну что, все слышали? Первый Белорусский и Первый Украинский занимают берлинские кварталы один за одним. Берлинские, мать их! Второй Белорусский занимает Северную Германию! – От волнения подполковник расстегнул ворот своего мундира, сокрушённо покачал головой: – Эх, сколько бы я отдал, чтобы это услышали наши ребята – те, что не дожили до этого дня! Мы в Берлине, гори он огнём!

Савушкин осторожно промолвил:

– Мы это знаем. Вопрос в другом, знают ли об этом здешние немцы и особенно чехи? От этого очень много зависит… В том числе наша задача.

Трегубов усмехнулся.

– Думаю, знают. Радио тут до войны почти у всех было, чехи – народ зажиточный… а пломбы, что немцы на верньеры повесили в сорок первом – проверять нынче некому. Пломбу сорвал, верньер крутнул – и весь эфир твой. И Москва, и Лондон, и радио Кошице… Знают! – Решительно бросил он. Помолчав, продолжил, уже куда менее эмоционально: – Ладно, это всё лирика. Война кончается, но приказ остаётся приказом, и группе надлежит его выполнить. Поэтому думаем не о том, что война вот-вот кончится – а о завтрашнем дне. Напоминаю личному составу, что завтра утром мы будем в Праге. Всем бойцам быть настороже, не расслабляться, хоть возможностей там будет много. Прага практически не подвергалась бомбардировкам, пиво – на каждом углу, рестораны и прочие места увеселения работают… Но мы туда едем не за этим. На Белеградской мы должны быть до восьми утра – пока мой знакомый не ушёл на работу. Если он, конечно, ещё там… Володя, – обратился он к лейтенанту, – глянь по карте, как нам добраться до этой Белеградской. Ориентиры – отель «Беранек», Тылово наместье, то есть площадь. Остальным – отбой, встать нужно будет затемно!

Но затемно им выехать не удалось – покинув дворец в начале шестого утра, разведчики уже на выезде из Мюнхенгреца столкнулись с перекрывшими выезд на перекресток дорог броневиками, судя по тактическим номерам – принадлежащими дивизии Буняченко. За преградившими путь «хорьху» разведчиков «панарами»[28], за которыми виднелся «опель капитан» и пара мотоциклов – тянулась бесконечная колонна тяжелогружённых грузовиков самых разных марок, которые медленно ползли на юго-запад, к Праге.

– Власовцы. Бегут к американцам. – Вполголоса произнёс Савушкин. И, глянув на шоссе – повернулся к Некрасову, сидевшему за рулём: – Витя, давай назад, поедем через Мельник. Это километров на тридцать больше, но зато с этой публикой, – и он кивнул на шоссе, – мы до самой Праги не пересечёмся. Нам с ними не по пути…

Дорога по просёлкам заняла у них почти два часа времени, дважды Некрасов, заслышав приближающийся рокот авиационных моторов, от греха подальше загонял «хорьх» в придорожные кусты – и к пражским предместьям они добрались уже засветло. Впрочем, вид на тихий, мирный, чертовски красивый город настолько поразил разведчиков –