Шайлер промчалась сквозь строй танцоров бхангры под звонцимбал, сшибла какого-то артиста на ходулях и едва не налетела на компаниюфакельщиков, стоящих вдоль периметра.

Но куда бы она ни направилась, он следовал за ней по пятам,отставая лишь на один удар сердца.

«Шайлер!»

Она отчетливо слышала его голос в голове. Джек применилпротив нее Контроль. Это было нечестно. Если бы он позвал ее вслух, возможно,она бы его и простила, но понимание того, что он присутствует в ее сознании —что ему так же легко проделать это, как и прежде, — изрядно нервировало.

Шайлер промчалась мимо укротителей тигров и глотателейпламени, мимо компании пьяных европейских аристократов, раздувшихся от крови, —их фамильяры валялись в обмороке под стенами, выходящими на реку. Это уже небыло празднеством, это превратилось в нечто иное. Нечто развратное ипорочное... в оргию, в хвалебную песнь чудовищного потворства своим желаниям,пагубным и безнравственным. И Шайлер не могла избавиться от ощущения, будточто-то — или кто-то — подстрекает всех, подталкивает к краю обрыва. И онапо-прежнему слышала у себя за спиной шаги Джека, легкие и стремительные.

В определенном смысле слова погоня придала ей сил. Ейприходилось пользоваться своими вампирскими способностями и напрягать мышцы,как никогда прежде, — о господи, ну Джек и быстрый!

«Но я быстрее, — подумала она. — Я могу обогнать тебя, ДжекФорс. Попробуй-ка поймай меня! Ничего у тебя не получится!»

«Попробую. И получится».

Шайлер закрыла сознание для Контроля, как ее учил Лоуренс.Уж теперь-то он умолкнет!

Должно найтись какое-то местечко, где она сможет спрятаться.Она знает этот дом. Во время их визитов сюда Корделия не раз оставляла ее однуна несколько часов, и маленькая Шайлер исследовала каждый дюйм здешнего парка.Она знала каждую щелочку, каждое тайное укрытие. Она оторвется от него в жиломкрыле — там множество замаскированных ниш и потайных помещений. Шайлер влетелаобратно в замок через вход для слуг.

На бегу она позвала через глом: «Оливер! Оливер!»

Она попыталась засечь его сигнал.

«Оливер!»

Но люди маловосприимчивы к общению в пространстве Контроля.Оливер никогда не мог читать ее мысли, не говоря уже о том, чтобы пряморазговаривать через глом. И хотя они пытались научиться строительствументального моста, связывающего вампира и его проводника, все их усилияоказались тщетны. Они были молоды, а такой мост строится на протяжении жизни —как тот, что существовал между Лоуренсом ван Аленом и Кристофером Андерсоном.Может, в пятьдесят они с Оливером и смогут общаться телепатически, но несейчас.

Надо найти Оливера. Он, наверное, уже с ума сходит оттревоги. Наверное, расхаживает взад-вперед среди гостей, не обращая внимания натворящееся вокруг, и пьет коктейль за коктейлем, чтобы успокоиться. Он оченьмногим пожертвовал ради того, чтобы быть с ней. Конечно, ей он скажет, что этобыл его долг, его судьба — жить и умереть рядом с ней. Но Шайлер никак не моглаотделаться от ощущения, что она — бремя для Оливера, что она слишком много нанего взвалила, превратила его существование в нескончаемую погоню. Он отдал ейвсе — свою дружбу, деньги, жизнь, а она могла отдать в ответ лишь свое сердце.Свое непостоянное, дурацкое, виноватое, ненадежное сердце. Шайлер ненавиделасебя.

Тут ее поразила ужасная мысль: а вдруг они пришли сперва заОливером?

«Они не причинят ему вреда! Пусть только попробуют!.. Если сним хоть что-то случилось...»

Она не хотела даже думать об этом.

Когда она мчалась через коридор, внезапно воцариласьтемнота. Кто-то выключил все освещение во дворце. Шайлер казалось, что оназнает, чьих это рук дело.

«Неплохо, Джек, да только я вижу в темноте, как и ты».

Шайлер отыскала дверь, ведущую на потайную лестницу.Лестница уходила вниз, в подвал, мимо кухни — в подземную темницу, реликтпредыдущих столетий. Мало кто знал, что отель «Ламбер» был построен наразвалинах средневекового замка и что основание замка скрывало свои тайны.

«О господи, только бы это был не скелет!» — подумала Шайлер,когда что-то подозрительно хрустнуло у нее под ногой.

Она видела очертания ступеней, крутых и осыпающихся. Вниз,вниз, ей нужно вниз... Надо выбраться отсюда.

«Оливер!»

Никакого отклика. Придется каким-то образом послать за нимпозднее.

Потому что она наконец-то добралась до места. В самыеглубины подземной тюрьмы, в камеру-одиночку, за решетками которой в древностиперебывало невесть сколько узников.

«Он никогда не найдет меня здесь».

У Шайлер кружилась голова; ее била дрожь, и девушка никак немогла эту дрожь сдержать. Она шагнула внутрь.

И попала прямиком в руки своего бывшего возлюбленного инынешнего преследователя.

Джека Форса.

Его хватка была подобна тискам, а голос — холоднее воздухавокруг.

— Я же тебе говорил, Шайлер, — ты не единственная, комуизвестны тайны отеля «Ламбер».

БЛИСС

Персоны из мира моды отличаются тем, что обычно совершенноне обращают внимания на реакцию окружающих. Вот и Генри, пересказывая последниенью-йоркские сплетни, не заметил волнения Блисс. Большинство новостей былиудручающими — какие журналы закрылись, какие модельеры выпали из обоймы.

— Дела идут ужасно, просто ужасно, — покачал головой Генри.— Но ты знаешь, жизнь продолжается... а наш девиз — «Никогда не сдавайся». Иработа еще имеется, — произнес он, многозначительно взглянув на Блисс. — То естья хочу сказать, я понимаю, что много у тебя прошу, и я пойму, если ты еще неготова...

Он внимательно взглянул на девушку сквозь очки. И лишь тогдаБлисс осознала, что Генри ведет речь о ее возвращении к работе. Почувствовавнерешительность девушки, которую он расценил как готовность сдаться, Генрисразу же переключился на деловую волну, поставил свой бокал и достал«блэкберри».

— Ничего особо сложного, простенькая работа чтобы сновавойти в ритм. Ты знаешь ежегодный благотворительный показ мод Маффи АсторКартер? Она проводит его в своем поместье в Ист-Энде.

Блисс знала этот показ мод. Ее мачеха регулярно жаловалась,что Маффи никогда не дает ей места в переднем ряду, хотя она, Боби Энн,регулярно увозит с показа полный сундук нарядов.

— Ты идеально подходишь для него. Могу я сказать Маффи, чтоты согласна? — Обхаживал ее Генри.

— Даже не знаю...

Работа модели. Какой приятной она казалась теперь в своейобыденности... Каким удовольствием было бы вернуться к своей прежней жизни —просмотры, примерки, болтовня с парикмахерами, льстящие модельеры, макияж,светские вечеринки... Неужели эта жизнь все еще открыта для нее? Блисс и думатьзабыла о ней. Просто решила, что она, эта самая жизнь, закончилась — учитываяпроизошедшее. Но как там выразился Посетитель? «Чтобы никто ничего незаподозрил». В конце концов, прошел уже целый год. Никто не станет порицать ееза то, что она возвращается к работе.