любят преждевременно посвящать других в свои планы. Они гордятся своими изобретениями и испытывают чувство превосходства над непосвященными товарищами. Кроме того, Мунди еще не забыл той неловкости, которую ему пришлось испытать после неудачного совета переплыть лагуну.

Товарищи догадались о его вчерашних приготовлениях только тогда, когда он вбил огромный шест в углубление, вырезанное на монгубе, и развесил на нем кожу коровы; прикрепленная в разных местах все теми же лианами, она представляла собою отличный парус.

Под этим импровизированным парусом монгуба стала двигаться гораздо быстрее. Все с радостью заметили эту перемену. Войдя в лагуну, путешественники задумались. Они не знали, в какую сторону им следовало направить свое новое судно.

После восхода солнца не прошло двух часов, а потому в определении востока нельзя было ошибиться. Зная же восток, легко было определить другие страны света.

Путешественники решили направиться к противоположному берегу лагуны, от которого, по мнению индейца, тянулась суша. Они уже достаточно плавали вдоль берега, не находя ни суши, ни дороги в лес, поэтому весьма понятно, что они хотели попытать счастья на другой стороне.

Плыть по лагуне было очень легко, и они решили продолжать путь до тех пор, пока солнце не скроется за горизонтом. Мозей, как самый лучший моряк, управлял парусом, а Треваньов, взяв в руки одно из весел, исправлял обязанность рулевого; ему помогал Типперари Том, держа в руках второе весло.

Между тем индеец занялся мясом; вяление шло очень успешно, так как солнце светило целый день.

Молодежь сидела у самого края на толстом конце бревна. Время проходило в разговоре или в игре с животными, которых такие опасности не могли заставить расстаться со своими хозяевами. Каждый высказывал надежду на то, что теперь, вероятно, им удастся выбраться из гапо. Конечно, на это может потребоваться немало времени, но это не беда, лишь бы только выйти из этого ужасного положения.

Мяса хватит, по крайней мере, недели на две, если пользоваться им экономно; при благополучном путешествии можно было надеяться в этот срок добраться до земли. Как кстати судьба послала им морскую корову! Не будь у них мяса, они бы умерли с голода, так как в лагуне не было ни малейшего признака присутствия рыбы, а по некоторым данным можно было заключить, что на противоположном берегу не было и плодов.

Однако судно подвигалось довольно медленно, оно проходило не больше мили в час и то только, когда дул ветер посильнее. До полудня было еще далеко, а солнце уже стояло над самой головой и, таким образом, лишало путешественников возможности ориентироваться. Даже индеец не мог с точностью определить страны света. Приходилось идти по ветру; к счастью, позади виднелись еще некоторые верхушки деревьев, благодаря которым можно было держаться надлежащего направления хотя бы до тех пор, пока они не скроются за горизонтом.

К полудню бревно поплыло еще тише, а затем и окончательно остановилось. Парус перестал действовать, так как ветер стих и настало полное затишье. Пришлось взяться за весла, но, несмотря на все старания, бревно подвигалось только на милю в час. Наконец весла бросили и стали обедать. Весь обед состоял, конечно, из мяса морской коровы. Индеец все время поддерживал огонь, который ему с таким трудом удалось зажечь, и теперь воспользовался им, чтобы изжарить мясо. Все ели с большим аппетитом.

После обеда путешественники отдыхали и беседовали между собой, так как плыть дальше пока не было никакой возможности. Через два-три часа солнце должно было спуститься настолько, чтобы они могли снова руководствоваться им в своем плавании; кроме того, индеец уверял, что к вечеру опять поднимется ветер. Все были прекрасно настроены, несмотря на то что солнце пекло невыносимо.

Чтобы хоть несколько освежиться, Типперари Том надел плавательный пояс и бросился в воду. Его примеру тотчас же последовали сам Треваньов, его сын и племянник.

Розита сидела под навесом из огромных листьев чужеядного растения, сорванных накануне, листья эти были наброшены на два нароста сухого дерева. Ричард сам устроил эту палатку для кузины и очень гордился своим произведением.

Индеец привык к палящим лучам солнца на Амазонке и переносил жару довольно терпеливо; негр тоже, по-видимому, не особенно страдал от нее и даже умудрился заснуть. Но крик Типперари Тома скоро разбудил его. Вслед за ирландцем стали кричать и другие пловцы. Вместе с криками послышался сильный плеск воды и стук пустых орехов, привязанных к плавательным поясам. Все четверо плыли прямо к бревну. Казалось, они выбивались из всех сил, чтобы как можно скорее уйти от чего-то страшного, что преследовало их под водой. Лица их выражали ужас.

«Что такое с ними?» — думал индеец. Негр тоже удивился, а Розита страшно испугалась и начала кричать.

Спрашивать, что их так напугало, было совершенно бесполезно; они сами не знали этого. Они чувствовали только, что кто-то острыми, как пила, зубами кусает им ноги. Вероятно, нападавших было много, так как все четверо закричали от боли почти в одно время.

Только взобравшись на бревно и внимательно осмотрев ранки на ногах, они узнали своих врагов. Если бы вода была прозрачна, они сразу бы поняли, кто нападает на них. Индеец взглянул на израненные и окровавленные ноги товарищей, спокойно сказал:

— Это пустяки! Вас покусали пиранги (пираньи).

Спокойствие индейца ободрило раненых путешественников.

XVI

Никто не знал, что такое пиранга.

Мундруку объяснил товарищам, что это рыба, принадлежащая к семейству лососевых, что в Амазонке она встречается в самых разнообразных видах и что она чрезвычайно прожорлива.

Пиранги часто нападают на купающихся и обращают их в бегство, угрожая в противном случае закусать их до смерти своими острыми зубами.

Индеец обещал отомстить пирангам за товарищей. Он прекрасно знал, что, отведав крови, пиранги будут преследовать их; мало того, он был уверен, что рыба теперь подкарауливала их, чтобы не упустить случая еще раз полакомиться их кровью.

Сообразив все это, он занялся изготовлением удочки, причем приманкой должно было служить мясо морской