ирландцу бросились в глаза его ласты величиною больше фута, они тянулись от самых плеч и напоминали собою весла. Этими ластами животное и работало, плывя по воде, как рыба. В довершение всего нужно заметить, что у него было вымя, как у коровы.

Ирландец не успел подробно рассмотреть животное; он был слишком поражен и поспешил разбудить своего соседа, которым оказался индеец.

— Посмотри-ка, Мунди, что это такое? — зашептал он ему на ухо, указывая на морское чудовище.

— Где? Что? — вскричал индеец, протирая глаза. — Великий Дух, да это юаруа!

По тону индейца было слышно, что животное, носившее такое странное название, сильно интересовало его. Он поднялся было, но потом, как бы боясь обратить на себя внимание юаруа, снова лег и неподвижно стал следить за приближающимся животным.

— Что это такое — юаруа? — спросил Типперари Том, который в первый раз слышал это название. — Рыба это или животное?

— Щука, друг мой, шука! Так, по крайней мере, называют ее белые.

— Вот уж нисколько не похожа на щуку! Смотри, Мунди, смотри! У нее есть детеныш, и она кормит его совсем как корова теленка!

Ирландец был прав. Около юаруа был действительно детеныш, только вместо того чтобы, подобно обыкновенной корове, предоставить ему свободу кормиться около нее, она взяла его своими ластами и прижала к соску, как кормилица прижимает к груди ребенка, чтоб ему удобнее было спать.

Можно себе представить, как Типперари Том был поражен этим зрелищем. На него с интересом смотрят даже индейцы, живущие на Амазонке и часто встречающие юаруа.

Ирландец вскричал от удивления, но индеец попросил его быть как можно тише.

— Может быть, удастся убить ее, — сказал тихонько индеец. — Нам поможет в этом деле ее детеныш. Будь как можно тише, чтобы не испугать ее, не буди никого. Юаруа обладает зрением ястреба и слухом орла, несмотря на то что у нее очень маленькие глаза и уши.

Оба молча следили за животным, которое плыло как раз мимо засохшего дерева. Немного дальше вода образовывала нечто вроде бухты; к этой-то бухте и направлялось животное, кормя по дороге своего детеныша.

— Браво! — вскричал Мунди. — Теперь я понимаю, почему юаруа направляется туда.

— Почему, Мунди?

— Разве ты не видишь, что там на воде?

— На воде? Нет… Ах, впрочем, я вижу там траву. Но зачем ей трава?

— Она же ничего не ест, кроме травы.

— Ну, что ж, это совершенно понятно. Животное, которое так похоже на корову, и должно питаться травою.

— Конечно. Вот она сейчас будет пастись. Прекрасно… прекрасно.

— Что прекрасно?

— То, что она пробудет здесь до утра и, таким образом, можно будет убить ее.

— Зачем же ее убивать?

— Странный вопрос, Том! Я думаю, нам надо же что-нибудь есть.

— Ах, понимаю! Так убьем ее сейчас.

— Чем же?

— А твоим ножом.

— Это невозможно. Юаруа никогда не подпустит к себе так близко. Не стоит и пробовать, все равно из этого ничего не выйдет. Впрочем, к тому времени, как она будет возвращаться с пастбища, у меня будет уже готово другое оружие. Мяса этого животного нам хватит надолго. Посмотри! Она начинает щипать траву.

Действительно, животное ело совершенно как обыкновенная европейская корова. Морская корова, пасущаяся на водяном лугу, представляла чрезвычайно интересное зрелище, и приятели решили разбудить всю компанию.

Только Ричарда картина эта нисколько не удивила. Он не раз видал животное в рукавах и проливах, пересекающих большую амазонскую дельту. Остальные же смотрели на корову с таким любопытством, как посетители зоологического сада на кормление пеликанов. Между тем Мундруку тихонько спустился с бревна и поплыл по направлению к лесу. Никто не знал, что хотел предпринять индеец. Покидая товарищей, он просил их не двигаться с места и быть как можно тише.

Уверенные, что Мунди не без основания обратился к ним с этой просьбой, они в точности исполняли ее. Если кому-нибудь из них и случалось заговорить с соседом, то он делал это осторожно, чтобы не нарушить общей тишины. Продолжительная неподвижность стала уже утомлять их. Наконец Мундруку вернулся. В одной руке он держал нож, а в другой палку длиною около двенадцати футов. Заостренная наверху, она походила на копье.

Мундруку сделал себе это оружие из тонкого ствола пальмы пасиуба. Это растение отличается тем, что тонкие корни его выходят из земли на несколько футов. Только опытный амазонский индеец мог так ловко остругать пасиубу, кора которой тверда, как железо; теперь следовало только закалить на огне самое острие, и тогда она будет не хуже стали. К счастью, костер еще не совсем погас; на месте, окруженном мокрой рубахой, еще тлело несколько угольков. На них-то и положил индеец заостренную часть своего копья. Когда острие закалилось, он осмотрел его и, очевидно, остался доволен его твердостью, но, вероятно, копье показалось ему недостаточно острым, так как он взял нож и еще заострил его. Сделав это, он объявил, что теперь смело может охотиться на юаруа.

Между тем животное все еще щипало траву. Более удобного момента для нападения нельзя было ожидать. Юаруа находилась как раз под деревом, огромные ветви которого горизонтально тянулись над ней. Наклонив голову, она усердно ела. Мундруку только думал о том, как бы добраться до дерева, а там уж он мог быть уверен, что добыча в его руках.

Как задумано, так и сделано. Не прошло и двух минут, как он уже был на дереве, усевшись на той самой ветви, которая приходилась как раз над коровой. Еще минута, и копье его опустилось в воду; но, вместо того чтобы поразить мать, он убил ее детеныша.

Спутники индейца, не сводившие с него глаз, никак не могли понять, зачем он убил маленькое животное, которого им хватит только на ужин, тогда как мяса самой коровы хватило бы на целый месяц. Теперь уж она, конечно, уйдет от него. Думая так, они совершенно забывали о существовании